Вы прочитаете этот материал за 6 минут
24 марта на саммите НАТО в Брюсселе было принято заявление глав государств и правительств стран-членов Альянса, в котором, в частности, прозвучал призыв к Беларуси «прекратить соучастие» во вторжении России в Украину.
Официальный Минск со своей стороны в последнее время занял позицию категорического отрицания такого соучастия. Так, на состоявшемся 7 апреля заседании Совета Безопасности в расширенном формате Александар Лукашенко заявил, что «бездоказательно и безосновательно Беларусь была объявлена «пособником агрессора»».
Любопытно, что в том же духе высказалась ОБСЕ. Это стало несколько неожиданным, поскольку в пункте f статьи 3 резолюции 3314 (ХХIХ) Генеральной Ассамблеи ООН «Определение агрессии», одобренной 14 декабря 1974 года, прямо говорится, что в качестве акта агрессии квалифицируется «действие государства, позволяющего, чтобы его территория, которую оно предоставило в распоряжение другого государства, использовалась этим другим государством для совершения акта агрессии против третьего государства».
Есть ощущение, что разрешение российским войскам использовать территорию и инфраструктуру Беларуси в военных целях, в том числе для осуществления ракетных обстрелов Украины, подпадает под данное определение.
Возможно, впрочем, что за прошедшие почти полвека тенденции изменились, и с формальной точки зрения вопрос остается открытым. В то же время совершенно очевидно, что решающим на сей счет будет исключительно мнение властей и населения Украины, а это в результате неизбежно повлечет за собой некие последствия для формата будущих беларуско-украинских взаимоотношений. Ибо хотя сейчас предугадать течение и исход войны, равно как и сроки ее окончания едва ли возможно, не вызывает сомнений, что рано или поздно она каким-то образом завершится, соседство же при этом никуда не денется.
Нельзя отрицать, что в настоящий момент украинское общество настроено в отношении беларуского, мягко говоря, довольно скептически, чего, вообще-то, можно было ожидать. Раньше белорусы воспринимались в Украине как толерантная и дружелюбная нация, теперь же многие рядовые украинцы считают их пособниками агрессора и выдвигают им в социальных сетях различные обвинения.
Согласно результатам общенационального опроса жителей Украины, проведенного 18 марта текущего года, 84% респондентов назвали Беларусь недружественно настроенной страной, тогда как два года назад таких было только 4%.
И хотя пока до каких-то особо радикальных конкретных мер дело не дошло, речь уже идет о переименовании киевской станции метро «Минская» в «Варшавскую», в Украине инициируются отказы признания беларуских дипломов об образовании и в изучении беларуской литературы. Более резкий характер реакция украинцев приобрела на межличностном уровне, что в основном проявляется в третьих странах.
В отношении подавляющего большинства граждан нашей страны этот взгляд несправедлив, но для его изменения может потребоваться немало времени.
Очевидно, что в первую очередь отношения будут зависеть от пока еще не до конца известной степени участия официального Минска в текущих событиях. При этом самый главный вопрос состоит в том, примут ли беларуские вооруженные силы непосредственное участие в боевых действиях на стороне России.
Не меньшее значение будут иметь также итоги украинско-российского противостояния, где диапазон гипотетически возможных вариантов чрезвычайно широк: от распада Российской Федерации до полной оккупации ею Украины. Наконец, еще одним чрезвычайно важным пунктом является послевоенное положение Беларуси – в какой мере она останется способной проводить самостоятельную внешнюю политику.
Различные комбинации этих факторов приводят к большому количеству вариантов развития событий. Однако вероятности их реализации заметно различаются, что несколько упрощает задачу.
В частности, можно исключить из рассмотрения наиболее экстремальные гипотезы, как, например, исчезновение одной из сторон с политической карты мира. Очевидно, что в случае полной аннексии Украины или фактического лишения Беларуси независимости обсуждение их межгосударственных отношений лишится смысла. Аналогично по причине не слишком высокой вероятности следует, по-видимому, отбросить и версию с разрушением целостности России.
Кроме того, будем исходить из предположения, что допущения некоторых аналитиков о возможном переносе Украиной боевых действий на территорию Беларуси не реализуются. В противном случае развитие событий станет совершенно непредсказуемым и не подлежащим мало-мальски вразумительному анализу.
Тогда, если взять за основу текущее положение дел, то более или менее реальными принципиальными исходами представляются два:
— Сохранение в общих чертах нынешней обстановки. Подразумевается заключение мира или длительного перемирия, при котором вооруженные силы противоборствующих сторон занимают плюс-минус сегодняшние позиции, или возвращается положение, имевшее место накануне начала войны;
— Полное восстановление признанной в мире территориальной целостности Украины, включая Крым. При этом Россия попадает в тяжелое экономическое положение и в значительной степени утрачивает возможность оказывать влияние на политику Беларуси.
В первом случае, даже если официальному Минску удастся удержаться от полномасштабного втягивания в войну, рассчитывать на быстрое восстановление сотрудничества на государственном уровне будет трудно. Тем не менее, при достаточно длительном сохранении подобной ситуации некие связи, на первых порах локального характера, могут начать налаживаться хотя бы просто в силу экономической целесообразности, а в дальнейшем может происходить их постепенное расширение.
Вместе с тем довоенные высоты вряд ли будут достигнуты, поскольку весьма сомнительно, что это будет приветствоваться в Москве.
Во втором варианте логично предположить, что темпы и уровень восстановления довоенных связей будут значительно более высокими. К тому же существенным благоприятным фактором станет отсутствие российского давления.
В обоих случаях, разумеется, очень многое будет зависеть от поведения Минска в период до окончания войны. Если у беларуских властей избежать прямого военного участия не получится, то те же процессы, возможно и начнутся, но значительно позже, будут иметь гораздо меньшие масштабы и протекать гораздо медленнее.
В целом же по большому счету ожидать полной нормализации межгосударственного сотрудничества, по крайней мере, в обозримом будущем, вряд ли оправданно. Скорее всего, определенная напряженность будет сохраняться до серьезного изменения политического курса какой-либо из стран, что, естественно, будет связано со сменой там руководства.
Если в официальных отношениях можно надеяться на то, что не последнюю роль сыграет прагматизм, то в том, что касается восприятия друг друга народами, перспективы выглядят менее оптимистичными.
И все же категорические утверждения вроде того, что когда Украина после войны займется восстановлением разрушенного, то Беларусь станет последней страной, к которой она с просьбой о таком содействии обратится, не обязательно соответствуют действительности. Сомнительно, чтобы Киев пришел к выводу, что разжигать такого рода страсти – в его интересах. К тому же не столь уж малочисленными были примеры, наглядно демонстрировавшие истинное отношение беларусов к этой войне.
На этом фоне лучшим подходом в целях достижения настоящего примирения видится искреннее предложение Беларусью бескорыстной помощи Украине наряду с методичными объективными разъяснениями обеими сторонами причин и обстоятельств имевших место событий.
Мнение автора не обязательно отражает позицию проекта.
С учетом текущей политической обстановки в Беларуси автор предпочитает сохранять инкогнито.
