Вы прочитаете этот материал за 8 минут
До начала так называемой российской «военной операции» в Украине эта страна была одним из ключевых торгово-экономических и политических партнеров Беларуси. Несмотря на устойчиво продвигаемый в беларуском информационном поле образ Украины как коррумпированного, крайне слабого, бедного и неэффективного государства, а также об исключительно антинародном характере украинской власти после Майдана 2014 г., реальные отношения между элитами были гораздо более прагматичными. Стороны были откровенно заинтересованы друг в друге.
Официальный Минск постоянно убеждал Украину в невозможности использования беларуского «балкона» для пропуска российских войск для атаки страны с севера, равно как и в том, что беларуские войска не будут участвовать в возможном российско-украинском военном конфликте. Со своей стороны, правительство В. Зеленского стало одним из немногих правительство в Европе, которое отказалось продемонстрировать четкую поддержку инициативам П. Латушко и С. Тихановской.
С экономической точки зрения Украина являлась вторым по объему экспорта внешнеторговым партнером Беларуси, обеспечивая в 2017-2020 гг.[1] 10-12% беларуского экспорта. В 2020 г. Беларусь входила в топ-10 направления для экспорта украинских товаров (более USD 1,3 млрд из USD 49,2 млрд общего экспорта) и в топ-5 стран-импортеров в Украину (почти USD 3,5 млрд из USD 54,3 млрд общего объема импорта).
Ключевым экспортным товаром Беларуси в Украину оставалась нефтепродукты, что вызывало серьезную критику на ряде российских информационных ресурсов, а также строительные материалы. Основными же товарами украинского экспорта в Беларусь была сельскохозяйственная и продовольственная продукция, а также продукция металлообработки. По итогам 2021 года внешнеторговый оборот товаров Беларуси и Украины составил около USD 7 млрд, из них экспорт – USD 5,41 млрд. Мы видим, что с точки зрения взаимной торговли Украина в большей степени заинтересована в льготных / специальных условиях беларуского импорта, чем в своем экспорте в Беларусь. Потеря украинского рынка для экспорта в большей степени чувствительна для беларуской экономики, чем потеря беларуского – для украинской.
В этих условиях решение об участии в агрессии против Украины (какие бы мотивы ни лежали в его основе), безусловно, означает и принципиально новый характер отношений после завершения военных действий. Однако конкретное содержание этих отношений будет определяться итогами «военной операции». Пока об этом можно лишь рассуждать в терминах различных сценариев с большей или меньшей степенью гипотетичности.
Некоторые соображения все же представляются бесспорными. Так, очень сложно говорить о безопасности Украины в условиях сохранения зависимого от Москвы беларуского «балкона». Изучение истории дипломатии показывает, что лишившиеся внутренней легитимности правители, чья власть удерживается за счет внешних ресурсов (в самом широком смысле этого слова) вынуждены подписывать различные секретные соглашения со своим спонсором-патроном с весьма нелицеприятными условиями. Это позволяет дать ответ на вопрос, насколько серьезно можно относиться к нынешним попыткам лавирования со стороны официального Минска.
Непонятно, на каком уровне может быть проигнорировано соучастие Беларуси в агрессии против Украины, чтобы там ни заявляли беларуские власти. Опыт Второй мировой войны, к которому любят апеллировать в Беларуси, также демонстрирует печальную судьбу как Румынии (в конце войны присоединившейся к антигитлеровской коалиции), так и Болгарии (вообще не объявлявшей войну СССР и сохранявшей свое функционирующее посольство в Москве). Вряд ли Александр Лукашенко похож на Карла Маннергейма, которому удалось относительно безболезненно вывести Финляндию из войны (правда, признав переход потерянных по итогам Зимней войны 1939-1940 гг. территорий).
Несмотря на определенную сдержанность украинских официальных лиц в отношении Беларуси[2], на более низких уровнях украинские представители достаточно настойчиво проводят тезис о полной ответственности Беларуси за участие в войне, а в период боев на севере страны неоднократно делались вбросы и о прямом участии беларуских вооруженных сил.
Таким образом, и с точки зрения военно-политической безопасности, и с точки зрения укрепления своих позиций по восстановлению экономики после войны официальный Киев заинтересован в максимальном ослаблении и в максимально жесткой ответственности Беларуси и режима А. Лукашенко. В настоящее время можно зафиксировать две опции, в рамках которых различные беларуские политические силы пытаются микшировать эти последствия.
Наиболее радикальную позицию излагает З. Позняк, считающий С. Тихановскую и П. Латушко агентами Кремля и призывающий признать Беларусь оккупированной страной, то есть, страной, утратившей суверенитет и не несущей ответственности за то, что происходит на ее территории. Несмотря на выгодность такой позиции для будущего Беларуси, она выглядит утопичной. Никаких оснований – ни юридических, ни фактических для признания страны оккупированной и по факту не несущей никакой ответственности за ставшую уже самой крупной гуманитарную катастрофу в Европе со времен Второй Мировой войны нет. Возможно, эта война также станет и самой кровавой, превзойдя по количеству жертву и военных преступлений войны в бывшей Югославии.
Вторая позиция не имеет прямых артикуляторов (хотя, конечно, они легко могут быть идентифицированы). Ее сущность состоит в создании из Беларуси своего рода «серой» / контрабандной зоны, через которую будут решаться экономические вопросы между Россией, ЕС и Украиной в условиях сохранения санкционного режима. Эта опция предполагает достаточные широкие рамки и варианты, например, «снятие санкций с калия за транзит украинского зерна» и т.д. И в этой модели теоретически вполне есть место для А. Лукашенко.
Несмотря на то, что эта опция более понятна сторонникам «realpolitik», чем первая, она также представляется слабо реализуемой. Во-первых, она предполагает определенное доверие между партнерами или наличие мощного координационного центра, отвечающего за организацию процесса. Ничего из этого в ближайшей перспективе не прослеживается. Во-вторых, она несет серьезные политические риски для участников, так как эхо войны будет преследовать регион еще на протяжении как минимум одного поколения. Опыт бывшей Югославии это неплохо демонстрирует. В-третьих, «серой» зоной Беларусь вполне может стать и без А. Лукашенко.
И самое главное – Беларусь может стать «серой» зоной и после прихода к власти прозападного правительства, которое может пойти как на военно-политические гарантии для Киева, так и на создание особых экономических условий для Украины в качестве «компенсации» беларуского участия в российской «специальной военной операции».
Представляется, что экономические уступки со стороны Беларуси будут иметь место и при относительном успехе России. Очевидно, что цели российской операции не достигнуты, они в настоящее время корректируются, не предполагая формирования марионеточного пророссийского правительства в Украине. В этом контексте неизбежен вопрос о компенсации / репарациях. И наверное, Кремль был бы рад переложить часть расходов на союзника в Минске. Однако в этой ситуации российские власти продолжат оказывать политическую и минимальную экономическую поддержку режиму А. Лукашенко, усугубляя его зависимость от решений в Москве. Но и в этом случае остается проблема беларуского «балкона», который Украина и НАТО будут пытаться решить, несмотря ни на какие договоренности с Москвой или заверения беларуских властей.
Официальный Минск предпринимает отчаянные усилия, чтобы вырваться из этой геополитической ловушки. Пока эти попытки не приносят очевидного результата. Режим А. Лукашенко продолжает восприниматься как утративший внутреннюю легитимность, выживающий исключительно за счет поддержки Москвы в обмен на обязательства неясного характера и не способный никому и ничего гарантировать. Представляется, что эта оценка является наиболее адекватной.
Таким образом, и Москва, и Киев, и Запад заинтересованы в распространении экономической компенсации за военные разрушения и потери на Беларусь. Однако размер этой компенсации, равно как и характер выплат (например, льготные условия для украинского экспорта в Беларусь, специальные цены для беларуского импорта в Украину) оставляют поле для маневра для беларуской дипломатии. Безусловно, у нелукашенковской дипломатии это поле будет неизмеримо большим.
Будущее же беларуского «балкона» является более неопределенным. Гарантировать нейтралитет Беларуси официальный Минск может только при полном военном поражении или политико-экономическом крахе России. Однако А. Лукашенко в такой ситуации никому не нужен. При завершении же военных действий с относительным «сохранением лица» для России официальному Минску придется столкнутся уже не воображаемыми, а с вполне реальными западными технологиями по свержению неудобных правительств. Украина в этом процессе, безусловно, окажет все необходимое содействие.
В информационном пространстве периодически возникают вбросы о возможной инкорпорации Беларуси в Россию. При этом сценарии говорить о беларуско-российских отношениях уже не приходится, но автору такое развитие событий представляется маловероятным. Можно согласиться с экспертами ISANS, что нынешний статус Беларуси как зависимого сателлита с нелегитимным президентом-соучастником в наибольшей степени удовлетворяет интересам Кремля.
[1] https://www.belstat.gov.by/upload/iblock/c4c/n6k9xzdx6umpg61f8whfybttkcvl4t5t.pdf — с.56.
[2] Обусловленную, по-видимому, стремлением не допустить прямого участия беларуских ВС в конфликте.
Мнение автора не обязательно отражает позицию проекта.
С учетом текущей политической обстановки в Беларуси автор предпочитает сохранять инкогнито.
