Вы прочитаете этот материал за 7 минут
Состоялась очередная офф-лайн дискуссия Belarus Security Blog, посвященная президентским выборам в Беларуси. Формат мероприятия: по приглашениям, с соблюдением дистанции и обеспечения участников средствами индивидуальной защиты.
Ниже приведены тезисы, прозвучавшие в ходе дискуссии.
О причинах «ранних репрессий». Текущая электоральная кампания характеризуется ранним стартом репрессивных активностей режима, которые начались еще до этапа регистрации инициативных групп претендентов на президентский пост.
Александр Лукашенко всегда не воспринимает электоральную кампанию как выборы, но как экзамен для системы госуправления. В отличие от кампании 2015 года в обществе наметился некоторый элемент политического возбуждения. Не стоит преувеличивать его масштаб. Тем не менее, этого оказалось достаточно для того, чтобы власть утратила возможность формировать внутриполитическую повестку. Она вынуждена реагировать. Но впервые режиму вообще нечего сказать обществу, единственным доступным инструментарием реагирования остается политическое насилие.
В целом выборы пройдут по старому сценарию: вне зависимости от протестных настроений общества будут озвучены заготовленные «результаты» голосования.
Текущий формат поведения режима был предсказуем исходя из перестановок в высших эшелонах власти, когда стало ясно, что за «выборы» будут отвечать генералы, а не дипломаты. Причина: власть имеет реальную социологию, адекватно оценивает уровень общественной поддержки А. Лукашенко и не питает иллюзий относительно шансов на электоральную победу правителя.
Внутри власти нет единодушия относительно использования репрессии. Вполне вероятно, что тот формат реагирования на протесты, который мы наблюдаем, является неким компромиссным вариантом. В крайнем случае ситуация могла бы развиваться в направлении кровавого подавления народа. Показателем этого является наблюдаемая нервозность А. Лукашенко.
Власть помнит внешнеполитический эффект разгона Площади 2010 года. Основная задача сейчас не довести ситуацию до повторения, избежать одномоментных массовых репрессии. С этой целью изолируются лидеры, способные возглавить протест (Сергей Тихановский, Павел Северинец, Николай Статкевич), наносятся удары по структурам возможного протеста. Велика вероятность, что по окончанию выборной кампании их начнут выпускать из заключения. Это тактика подавления любой уличной активности в зародыше. Она превентивна (не допустить массового выхода недовольных на улицу) и реактивна (ответ на рост политического возбуждения общества) одновременно.
В целом власти добились своих задач, изолировав потенциальных руководителей и организаторов выступления. Репрессии пока точечные, и власть удерживается от массового насилия.
Но многое пошло не так. Назначение выборов на 9 августа – это попытка властей сжульничать, поставить альтернативных кандидатов в ситуацию, когда они просто не успеют сформировать команды и собрать подписи за выдвижение. Режим просчитался.
Далее, воспринимая протесты, как организованную и управляемую кампанию, режим просмотрел возникновение в Беларуси протестов без лидеров. Что странно, ибо аналогичный характер носили «недормоедские» протесты 2017 года. Кроме того, к растерянности властей активизировались социальные группы, которые ранее были скорее аполитичны и находятся в относительно привилегированном положении.
Новым и эффективным инструментом самоорганизации становятся телеграм-каналы. Противостоять которым режим пока не научился.
В ходе мероприятия были озвучены данные поддержки А. Лукашенко в мае согласно одному из закрытых опросов. Т.к. у нас нет разрешения на опубличивание данных, можем только отметить, что ранее столь низко рейтинг руководителя государства опускался лишь дважды. И ни разу не был настолько низким в предвыборный период. Динамика общественных настроений в Беларуси повторяет настроения общества в постсоветских странах перед революциями там.
9 августа люди выйдут на улицу. Но формат и массовость этого протеста пока прогнозировать невозможно. И режим эту перспективу воспринимает крайне нервозно.
Новая генерация беларуской политики? В ходе этой электоральной кампании исчезла традиционная дихотомия «власть vs титульная оппозиция». Последняя не смогла выдвинуть не только единого кандидата, но даже проевропейского (хотя как оказалось, имела все шансы собрать необходимые 100 тыс. подписей). Это сломало привычный сценарий для власти. Новые лица в беларуской политике стали неизвестным вызовом для режима. Причем эти лица воспринимаются многими в том числе и внутри самой власти в качестве приемлемой альтернативы Лукашенко. Это мобилизовало людей на протесты.
Проблема с тем, что новые акторы рассматривают выборы именно как выборы. Вместо того, чтобы понять, чего можно реально достичь посредством электоральной кампании.
Другой важнейший момент: общество в принципе уже не мучается вопросом «Если не Лукашенко, то кто?». Ответ оказался неожиданно прост: «Кто угодно — хуже не будет». Место лидера в головах все большего числа беларусов становится вакантным, лично от Лукашенко люди устали.
При этом у большинства недовольных есть потребность именно в новом лидере, дающем надежду, а не в новой политической системе. И это – один из главных выводов кампании.
Но пока никто из новых лидеров не продемонстрировал (или не успел продемонстрировать) интенций на формирование своей политической организации кроме С. Тихановского, который опирался на сетевую структуру.
Тем не менее, открытым остается вопрос, будут ли по итогу текущей кампании Сергей Тихановский, Валерий Цепкало и Виктор Бабарико психологически готовы к продолжению своей политической активности: эти люди и их близкие оказались под жесточайшим давлением властей.
Говорить о смене поколений в беларуской политике пока преждевременно. Хотя традиционная оппозиция продолжает деградацию, но стоит напомнить, что ожидания новой политической силы длятся уже 10 лет, а она все не появляется. Интерес к политике у людей есть и после каждой кампании в политику приходят новые люди. Но в абсолютном большинстве ненадолго. Многие разочаруются в итогах и этой электоральной кампании и политическое возбуждение может смениться политической депрессией.
Но избранный А. Лукашенко способ удержания власти лишь увеличивает ряды недовольных. Количество может перерасти в качество. Формат новой оппозиции может быть не идеологический, а антирежимный, антилукашитский без серьезного идеологического базиса и геополитической ориентации.
Вопрос формирования новых политических организаций пока открыт. С учетом того, что В. Бабарико и С. Тихановский в заключении, сейчас очень многое зависит от решимости и способности ядра их сторонников принимать политические решения. При этом В. Бабарико и В. Цепкало по сути играют на одном электоральном поле и консолидация их сторонников в одну структуру стала бы логичной.
После 9 августа. В настоящее время смена режима возможна только за счет массового выхода людей на улицу. Но пока это скорее фантастика, ни одна из структур не имеет необходимого мобилизационного потенциала. Текущей интенсивности и массовости протестов недостаточно для обрушения режима. Вертикаль власти пока работает достаточно эффективно и выглядит монолитной.
Тем не менее, это не означает «замораживания ситуации». Объективные факторы не позволят режиму вернуться в «зону комфорта». А. Лукашенко традиционно покупал лояльность людей. Кроме 2015 года, когда выборы прошли на фоне падающих доходов. Но сейчас у власти нет возможности покупать лояльность. А политическое возбуждение и недовольство останутся. Режим будет стараться снизить уровень общественного недовольства.
Реальные изменения будут в течение ближайших 2-3 лет. В силу ряда факторов. В первую очередь экономических. Индустриальные гиганты больше не приносят ничего кроме убытков. Это диктует необходимость менять и экономическую и социальную повестку. Перед властью станет вопрос «Что делать?». И иного ответа на этот вопрос кроме как расширения экономических свобод нет. Эта экономическая перестройка со временем и раскачает страну в политическом плане. А не политическая активность как таковая. Новая генерация политических активистов — это преимущественно представители частного сектора экономики и IT.
Другим фактором перемен являются персональные отношения А. Лукашенко и Владимира Путина: Россия является традиционным источником ресурсов для поддержания социально-экономической стабильности в Беларуси. Но сама восточная соседка меняется, крымский консенсус обнулился. Граждане России хотят не денег, а достоинства и учета их мнения. Советский «Восточный блок» рухнул, когда в Москве заявили, что советские танки больше не фактор политики в Восточной Европе. Может сложиться ситуация, при которой Лукашенко просто некуда будет обращаться за поддержкой.
Посему, начало беларуской Перестройки-2.0 неизбежно.
Но прозвучало и мнение, что режим может избрать стратегию удержания власти даже ценой экономического кризиса и обнищания населения. И ни на какую либерализацию власти не пойдут.
