Вы прочитаете этот материал за 12 минут
В 2022 году всему миру стало очевидно, что Россия, обладающая гигантскими запасами полезных ископаемых, является тем не менее в высокой степени ресурсозависимой страной. Как следствие, за каких-то полгода, оставшись без поставок импортного сырья, российская экономика оказалась в полупарализованном состоянии. Разрабатывать же собственные месторождения не позволяет технологическая отсталость и отсутствие своего современного оборудования. Есть и другие, не менее существенные препятствия, о которых будет рассказано в нашем материале.
«Наша промышленность не готова потреблять такие объёмы»
Подземные кладовые России без преувеличения очень разнообразны и богаты, там действительно содержатся практически все элементы таблицы Менделеева. Но воспользоваться ими непросто, так как многие разведанные месторождения находятся в труднодоступных местах, что делает добычу ископаемых убыточной, то есть не окупающей сделанных в ходе неё затрат. Поэтому хотя общепринятые представления о фантастических природных богатствах в российских недрах верны, но извлечь их оттуда сложно, а нередко и вовсе невозможно.
Осложняет разработку месторождений состояние инфраструктуры и логистики в России. Глава Федерального агентства по недропользованию (Роснедра) Евгений Петров приводит следующие цифры: «По густоте железных дорог мы сильно уступаем мировым лидерам. У нас всего пять километров железнодорожных путей на тысячу квадратных километров. Для сравнения, в Германии этот показатель составляет 117 км на 1000 квадратов. Почти в двадцать раз больше. В США 30 км на 1000 квадратов». А вопрос развитости инфраструктуры определяет политику компаний с точки зрения эффективности освоения новых участков недр и строительства предприятий дальнейшей переработки сырья.
Поразительней всего то, что в некоторых случаях добывать нужное сырьё нецелесообразно даже при оптимальных затратах. Причина в слабом развитии высокотехнологичных производств в России и вытекающее отсюда отсутствие широкого спроса на такие востребованные в других странах стратегические ресурсы, как литий или редкоземельные металлы. В связи с этим снова сошлёмся на мнение руководителя Роснедр Евгения Петрова: «Запасы в России есть, но есть особенности — по ряду видов минерального сырья маленькая потребность. Условно, совокупное потребление промышленности в стране — десять тонн какого-то минерального сырья. И ради этих десяти тонн строить огромный промышленный кластер, который будет производить тысячу тонн? Наша промышленность не готова потреблять такие объёмы».
Аналогичные выводы о востребованности лития и РЗМ в России высказывает и глава «Росгеологии» Сергей Горьков: «Редкоземельные металлы (РЗМ), к сожалению, не имеют рынка как такового. Это очень узкий рынок, несмотря на потребность. Пока шума много, а рынок небольшой». Что касается лития, то «количество статей в СМИ о литии значительно превышает реальный спрос на него».
В итоге на российском сырьевом рынке в ряде сегментов преобладает не отечественное, а импортное сырьё. Например, в последние годы потребности в марганце, хроме, литии, бериллии, рении, цирконии, титане на 90-100% обеспечивались за счёт импортных поставок. Ситуация особенно примечательна тем, что потребители покупали импортные ресурсы даже тогда, когда необходимости в этом вроде бы не было. Так, несмотря на наличие в России титановых залежей, практически все российские предприятия, использующие титановое сырьё, импортировали его из-за рубежа. Ничего не поделаешь, таковы рыночные законы, где товар выбирают в соответствии с его ценовыми и качественными характеристиками. А для улучшения качества и удешевления стоимости надо привлекать инвестиции и специалистов, обмениваться опытом и технологиями, быть предсказуемым и надёжным партнёром. Однако в Кремле предпочли сделать иной выбор. Образно говоря, геология проиграла геополитике, когда в феврале 2022-го была развязана безумная военная авантюра, отбросившая российское общество на обочину мирового цивилизационного развития.
«Эпоха крупных месторождений закончилась»
Введение санкций, бойкот со стороны зарубежных компаний, разрывы торгово-экономических связей ожидаемо привели к ухудшению снабжения России важными для неё стратегическими ресурсами. О масштабах нарастающих проблем свидетельствует радикальный пересмотр Перечня основных видов стратегического минерального сырья, который не менялся 26 лет. Этим летом Минприроды РФ подготовило обновленную версию списка дефицитных минеральных ресурсов, предложив увеличить количество позиций с прежних 29 до 55. В конце августа Правительство РФ утвердило новый Перечень основных видов стратегического минерального сырья, где количество позиций выросло уже до 61.
Непосредственно в сфере недропользования упор был сделан на открытие месторождений и импортозамещение оборудования и технологий. С этой целью «Росгеология» получила на 2022-2024 гг. 12 млрд руб. (по 4 млрд руб. ежегодно) на приобретение оборудования для геологоразведочных работ. Зависимость отрасли от иностранной техники и технологий, особенно ПО (программное обеспечение), очень высокая, что подтверждает глава Роснедр Евгений Петров: «Одной из основных проблем была и остаётся зависимость от западного геологоразведочного оборудования. По ряду направлений работ она достигает 70%». Что касается сроков, то импортозамещение — длительный процесс, предполагается, что «Росгеология» сможет снизить зависимость от импортного ПО с нынешних 90% до 10% за три года. Да и на выпуск своих аналогов геологоразведочного оборудования нужно минимум год-полтора.
Финансовые вливания в геологоразведку тоже достигли солидных размеров. Государственное финансирование в 2022 г. составило 18,6 млрд руб., инвестиционные вложения компаний-недропользователей в геологоразведочные работы — около 470 млрд. Это позволяет заметно интенсифицировать поиск полезных ископаемых. Руководитель «Росгеологии» Сергей Горьков считает, что его ведомству по силам найти месторождения дефицитного сырья, которое Россия сейчас покупает за рубежом. По его словам, «мы уверены, что эти месторождения в России есть, но никто никогда не ставил задачу по их поиску». Объясняет он это следующим образом: «Потому что, когда в СССР их нашли, то была система разделения труда: находили в Украине марганец и больше ничего никто не искал. Или титан в Казахстане. Теперь пришло время нам самим на своей территории найти эти месторождения».
Евгений Петров менее оптимистичен, на его взгляд «эпоха крупных месторождений закончилась». Поэтому первая задача — «сделать нашу ресурсную базу максимально достоверной и прозрачной, чтобы государство объективно понимало, какой объём запасов и какого качества стоит у нас на балансе». А это достаточно проблематично, ведь «в госбалансе до сих пор отражены месторождения, поставленные на баланс в советский период с учётом экономики того времени». Следует научиться осваивать найденные ресурсы: «Если у нас не будет собственных технологий, даже с нашей богатой ресурсной базой мы так и будем экспортировать сырьё».
На конкретных примерах характеризует сложившееся положение Сергей Якуцени, гендиректор ООО «Геолэкспертиза», кандидат геолого-минералогических наук: «Основной метод прогноза и поиска месторождений — крупномасштабное геологическое картирование, — прекратили финансировать из федерального и региональных бюджетов. Результат: к 2021 году среднемасштабным геологическим картированием было покрыто 24 процента РФ… Из других причин назову недоступность отчётной документации, подготовленной в СССР и в 1990-е годы в РФ. Она не всегда упорядоченно хранится в виде бумажных материалов. Начинавшаяся неоднократно работа как по микрофильмированию (СССР), так и оцифровке (РФ) материалов так и не завершена».
Серьёзным препятствием, отмечает Евгений Петров, является также нехватка специалистов в российской геологии: «В отрасли сегодня колоссальная проблема с кадрами. Возьмите любого недропользователя, спросите, какая у него основная проблема, и все скажут одно: дефицит кадров. Найти хорошего квалифицированного геолога стало большой проблемой. В последние годы впервые возник недобор на геологические специальности во многих вузах».
«Тема добычи в России ниобия и других редкоземельных металлов пока зависла в неопределённости»
Суммировав вышесказанное, можно сделать следующий вывод. Самое слабое место в сфере недропользования России — это отсутствие своего современного оборудования и собственных эффективных технологий добычи и переработки сырья. Именно поэтому разрабатывать российские месторождения зачастую просто невыгодно, говоря иначе, экономически нерентабельно. До недавнего времени для приобретения нужных ресурсов приходилось обращаться к зарубежным поставщикам, из-за границы импортировалось 30% видов стратегического минерального сырья. Но теперь, в условиях санкционного давления, предыдущие связи и контракты девальвировались, что лишило экономику России доступа к сырьевым рынкам многих стран.
Например, достаточно ощутимо это отразилось на российских производителях алюминия. Россия зарабатывает на экспорте алюминия миллиарды (в 2021 г. экспортная выручка – USD 7,9 млрд). Лидер отрасли — компания «Русал», на её долю приходится около 6% мирового производства алюминия. Однако после российского вторжения в Украину позиции компании в сообществе мировых металлопроизводителей значительно ослабли.
Вначале «Русал» потерял права на Николаевский глиноземный завод в Украине. Глинозем является сырьём для изготовления алюминия, российские производители в основном импортируют его. Украинский завод выпускал 1,7 млн тонн в год (пятую часть от общего выпуска глинозема «Русала»), это был второй крупнейший глиноземный актив компании. Весьма болезненным оказался и введённый Австралией запрет на продажу России глинозема и алюминиевой руды. В результате «Русал» отрезали от австралийского предприятия Queensland Alumina по переработке глинозема, где компании принадлежит 20%. В 2021 г. на это предприятие пришлось 9% всего производства глинозема «Русала». Новые источники сырья были найдены в Китае и Казахстане, но обусловили рост затрат на доставку и логистику. Себестоимость производства алюминия «Русала» в 1-м полугодии выросла на 33%, а расходы превысили доходы.
Такие же тенденции прослеживаются на всём российском алюминиевом рынке. Зарубежные компании прекращают сотрудничество, продают активы, отказываются покупать российскую продукцию. Авиастроительный концерн Boeing свернул закупки алюминия в России ещё в марте. Прекратила поставки бокситов и глинозема американская корпорация Alcoa. Производитель алюминиевой продукции Arconic Corporation продал преуспевающее предприятие в Самаре (выручка в 2021 г. – USD 968 млн.) и ушёл из страны. Компания Novelis, один из крупнейших потребителей алюминия в мире, заявила, что не будет использовать российский металл на своих заводах в Европе.
Сходные проблемы испытывают сегодня и производители титана, которые столкнулись с нехваткой сырья и трудностями со сбытом продукции. Корпорация «ВСМПО-Ависма», производящая 90% титана в России, заключала экспортные соглашения с компаниями авиакосмической промышленности по всему миру. Так, в ноябре 2021 г. концерн Boeing подписал с ней меморандум о стратегическом партнёрстве. А уже в марте Boeing приостановил закупки титана в России, хотя благодаря им закрывал треть своих потребностей. О намерениях отказаться от использования российского титана объявил и европейский авиастроительный концерн Airbus, покупавший у «ВСМПО-Ависма» 65% необходимого ему металла.
Намного сложней ситуация с поставками сырья, так как для России основными поставщиками титановых руд и концентратов являлись украинские горно-обогатительные комбинаты. В 2020 г. «ВСМПО-Ависма» приобрела в Украине 80% необходимого для производства титана сырья, в первом полугодии 2021 г. — 46%. С началом военных действий торговля полностью прекратилась. Сейчас поставки идут из Вьетнама, что по понятным причинам дорого и затруднительно. Поэтому изучается возможность добычи в России, но эксперты скептически оценивают рентабельность подобных проектов. Для продуктивного освоения российских титановых месторождений нет соответствующих отечественных технологий.
Отсутствуют в России и свои технологии разделения редкоземельных металлов, что в немалой степени определяет неразвитость российского рынка РЗМ. Дело в том, что технологические процессы выделения этих элементов из первичного рудного сырья очень затратны, энергоёмки и токсичны. Как правило, это вредные производства, сопровождающиеся серьёзными экологическими рисками. Так что вполне закономерно, что в России до сих пор не брались за полноценную разработку имеющихся месторождений РЗМ.
Хрестоматийным примером является богатейшее Томторское месторождение в Якутии, по оценкам специалистов ему нет равных на планете. Открыто оно было ещё в 1977 г., первые попытки систематического изучения начались в 90-е. Уже более двух десятилетий объявляется о начале его освоения, озвучиваются конкретные сроки, которые потом снова и снова переносятся. В 2018 г. капитальные затраты на освоение оценили в USD 560 млн. В условиях нынешнего экономического спада резонно задаться вопросом, найдутся ли сегодня инвесторы, готовые вложить такие огромные инвестиции?
Кстати, помимо редкоземельных металлов Томторское месторождение обладает также запасами ниобия, важного стратегического сырья для российского ВПК. В связи с чем специализированный портал «Про Металл» отмечает, что ниобий необходим при изготовлении нержавеющих сталей повышенной прочности, востребованных в оборонной промышленности. Несмотря на это, «тема добычи в России ниобия и других редкоземельных металлов пока зависла в неопределённости».
Такие же незавидные перспективы, судя по всему, ожидают и попытки заместить импортные хром и марганец. Маловероятно, что программы по импортозамещению этого стратегического сырья оправдают себя. Заменить закупаемые за рубежом руды и концентраты по большому счёту нечем. Хромовые руды в российских недрах низкого качества, поэтому две трети потребностей российской промышленности в хроме обеспечивают поставки из-за рубежа. А потребление марганцевых руд вообще полностью закрывается импортом, так как проекты по добыче российского марганца не имели успеха.
Нет в России и промышленной добычи лития, который стал одним из самых значимых сырьевых товаров ХХI столетия. Развитие электротранспорта, гражданских и военных беспилотников, систем накопления энергии вызвали бум на этот уникальный металл. За два года цены на него выросли больше чем в десять раз, в этом году в три раза. В странах, где есть литиевые месторождения, ускоренно занимаются освоением. Например, сейчас в Аргентине обустраиваются сразу шесть добывающих проектов. Между прочим, поставки лития из Аргентины в Россию были прекращены ещё в апреле в связи с войной в Украине. Уже одно это вынуждает налаживать производство российского лития, но хватит ли средств и в какие сроки?
Учитывая перспективность освоения дорогого сырья, заявки на разработку месторождения в Мурманской области подали такие промышленные гиганты как Росатом и «Норникель». Следовательно, средства найдутся, а наладить производство лития планируется в течение двух-трёх лет. Председатель правления Ассоциации производителей и потребителей редких и редкоземельных металлов Игорь Демидов уверен в этом: «Мы надеемся, что получим сырьевую продукцию на этом месторождении раньше, чем к 2030 году… Компетенции для производства и выстраивания всей цепочки есть. Уверены, что к 2025-2026 годам мы постараемся выйти уже на своё сырье и делать всю цепочку: от рудника до электромобиля. Всё делать на своей площадке в РФ».
Что ж, подождём-увидим, сможет ли Россия обеспечить себе сырьевой суверенитет «на своей площадке в РФ», то есть на имеющейся у неё производственно-технологической базе. Думается, это интересно не только нам, но и нашим читателям.
Другие материалы по теме:
Россия начала войну без стратегического сырья — финал предсказуем
