Вы прочитаете этот материал за 10 минут
Современная война это не только привычное нам оружие, это прежде всего информационные операции. Сегодня становится понятно, что на момент начала активной фазы войны в Украине 24 февраля даже специалисты недооценивали силу и возможности информации. Проанализировав нарративы и тезисы российской пропаганды, которые последние годы транслируют СМИ, становится понятно, что к войне РФ готовилась не один год. Необходимо отметить, что именно РФ уделяла еще до 2014 года и уделяет сегодня серьезное внимание информационной составляющей развязанной ею войны в Украине. Кстати, российские специалисты скрупулезно изучали опыт и труды ведущих авторитетов в области пропаганды и разрабатывали собственные методики с учетом особенностей своей целевой группы воздействия. Несомненно, после окончания войны придет понимание значимости спланированных информационных операций и необходимости отслеживать не только производство обычного вооружения, но и информационную подготовку к агрессии.
Наблюдая за современной российской пропагандой не остается сомнений, что особое внимание уделялось трудам немецких пропагандистов времен второй мировой войны, причем не только Геббельсу. Например, в выступлении Германа Геринга на Нюрнбергском процессе безошибочно угадываются акценты российской информационной операции, сопровождающей войну в Украине. В книге «Дневник Нюрнберга» американского психолога Густава Гилберта, есть цитата Геринга, в которой он отмечает: «конечно, простой народ не хочет войны… но… лидеры страны определяют политику и всегда просто повести людей за собой, будь то демократия или фашистская диктатура, или парламент, или коммунистическая диктатура». Геринг заверяет, что «население всегда можно привлечь к войне» и все что нужно сделать это «сказать им, что на них нападают, и осудить пацифистов за отсутствие патриотизма и за то, что они подвергают страну опасности и предают ее интересы». Любая война, тем более в 21 веке, всегда начинается с пропаганды и манипуляции, создания мифа, альтернативной реальности. Цель такой информационной подготовки — постараться обмануть собственный народ и мировое общественное мнение, заставить людей согласиться на войну. Именно поэтому не только сама война сопровождается информационной кампанией, но и что более важно, на фазе подготовки фиксируется специфическая информационная активность, которую необходимо отслеживать.
Уже во время первой мировой войны были сформулированы основные цели военной пропаганды [1]:
- Убеждать свое население в правильности действий власти, поддерживать его боевой дух, формировать и направлять ненависть против врага
- Всеми методами вносить раскол в ряды противника, подрывать его боевой дух, ослаблять и деморализовывать его население
- Развивать дружбу с нейтральными странами, стремясь превратить их в союзников.
Британский политик лорд Понсонби сформулировал в 1928 году на примере Первой мировой войны структурные законы военной пропаганды, и как показывает практика, эти законы действуют и по сей день. Он также автор известного тезиса, что первая жертва войны — правда. В своей книге «Ложь во время войны», опубликованной в 1928 году, лорд Понсонби попытался структурировать элементы лжи и фальсификаций, которые он фиксировал в пропаганде во время войны. А историк Анна Морелли в 2004-м году проанализировала в своей книге «Принципы поенной пропаганды (точные удары приводят к коллатеральным потерям)» теорию лорда Понсонби. Дополнительным источником информации для историка стала работа Жоржа Демарсьяль «La guerre de 1914. Comment on mobilisa les consciences», которая вышла в 1922 году. Жорж Демарсьяль был одним из основателей Общества документальных и критических исследований о войне. Морелли, проанализировав работы лорда Понсонби и Жоржа Демарсьяль сформулировала десять основных принципов военной пропаганды:
- Мы не хотим и не хотели войны
- Война ведется только по вине противника
- Враг воплощается в конкретной личности. Лидер противоборствующей страны — сущий дьявол
- Мы боремся за правое дело, а не за наши интересы
- Враг воюет запрещенным оружием
- Враг совершает жестокости намеренно, мы – случайно
- Наши потери незначительны, потери врага – огромны
- Деятели искусства и интеллектуалы — на нашей стороне
- Наша миссия священна
- Тот, кто сомневается в правдивости наших тезисов — помогает врагу и является предателем.
Сегодня не остается никаких сомнений, что все эти десять принципов методично реализовывались Кремлем через медиа, прежде всего контролируемые государством.
В свое время лорд Понсонби разъяснил, что для эффективной военной пропаганды необходимо убедить людей, прежде всего собственный народ в том, что «мы» не хотели войны. Первоочередная задача — убедить людей, что «они» ненавидят «нас» и были готовы начать первыми. В российских СМИ и до 24 февраля 2022 года системно присутствуют тезисы «мы не хотим войны, мы защищаем своих людей», «мы используем все варианты, чтобы решить конфликт мирным путем — без войны и кровопролития». На контрасте получателю информации, в качестве доказательств агрессивных намерений Украины, настойчиво годами транслируют истории, что «националисты готовили ряд провокаций… подрыв саркофага Чернобыльской АЭС, распыление разного рода веществ, в том числе, и на Донбассе, и на центральной Украине. И во всем этом обвинили бы Россию». Усиливая эффект, пропаганда заверяет, что с украинской территории, после «захода туда ряда разного рода специалистов, могли нанести ракетный удар вплоть до Урала по нашей территории… и бомбили бы сейчас нашу страну… и запустили бы сюда всех этих боевиков» [2]. С начала войны в Украине плотность таких заявлений ожидаемо возросла кратно. Чувство мести и сформированный страх —эффективная возможность направить ярость своего населения в нужное русло. РФ, как прежде СССР, развязывая войны на территории других государств борется за мир.
В 1928г. тот же Артур Понсонби приводил примеры из истории Первой мировой войны, а также более ранних военных конфликтов, в которых агрессор обвинял противоположную сторону в её начале. Кремль пошел тем же путем, объявив украинцев агрессорами на их собственной территории, в войне, которую начала РФ. Пропаганда, используя все доступные средства коммуникации, буквально кричит — это «они» начали войну, или собирались ее начать в ближайшее время. «Мы» же вынуждены защищаться и только поэтому напали превентивно. И снова в качестве доказательств эмоциональные страшилки: украинские власти, которые по утверждению кремлевской пропаганды, называли жителей Донбасса «особями, нелюдью», и «били по жилым кварталам, убивая и детей, и женщин. По школам попадали, по садикам». А экс-президент РФ Медведев пытается убедить, что нападение на Украину – «превентивная самооборона России».
Таких пропагандистских штампов в заявлениях представителей российской власти, как и любого другого руководства страны, развязавшей войну, множество, но их цель одна — психологическое воздействие на народ, прежде всего свой.
В первой половине 20 века Понсонби отмечал, что после того как на противника возложена ответственность за развязывание войны, необходимо персонифицировать образ врага, показать своему населению, что руководитель «их» — «это душевнобольной, свихнувшийся, продажный человек». А почти сто лет спустя кремлевская пропаганда вовсю «демонизирует» образ Президента Украины Владимира Зеленского. В российских СМИ аудиторию не первый год убеждают, что «он глубоко и безвозвратно подсел на наркотики» [3]. В кремлевской альтернативной реальности В. Зеленскому формировали имидж некого злобного клоуна, который толкает Украину в НАТО и запрещает говорить по-русски. Более того, его якобы ожидает какой-то трибунал «за многочисленные преступления – за геноцид против собственного народа, за биолаборатории на территории Украины, за обстрелы мирных граждан Луганска и Донецка, за пропаганду фашизма» [4].
Как подчёркивает лорд Понсонби, пропаганде всегда следует умалчивать, что в войне преследуются в первую очередь утилитарные цели и убеждать в важности неких гуманитарных причин. Кремль не оригинально прикрывается благородными принципами заявляя о «защите населения Донбасса, русской культуры и языка, устранении угроз безопасности России, уничтожении нацистских военизированных подразделений, свержении террористического киевского режима». Аудитории повторяют мантру о «братском» украинском народе, который необходимо «освободить».
Прокремлевские СМИ усиленно пугают своего потребителя информации мифическими планами украинской власти производить ядерное оружие, «грязную» бомбу или биологическое оружие. Сообщения в медиа крутятся вокруг боевых комаров, селезней, летучих мышей и подобной «опасной», по утверждению пропаганды, исключительно для русского человека фауны.
В свою очередь Морелли утверждает, что рассказы о зверствах врага являются одним из базовых элементов военной пропаганды. Российские СМИ годами настаивают, что украинцы совершает зверства, а население захваченных украинских территорий якобы ожидало российскую армию-освободительницу и было ей радо. Кремль системно распространяет мифы о распятом «украинскими националистами мальчике в трусиках», убитых донецких детях, обстрелах «восемь лет» мирного населения Донецка и даже запрете русского языка. Военная пропаганда не довольствуется возможными реальными инцидентами, она изобретает бесчеловечные зверства, чтобы враг выглядел как альтер эго Гитлера. Кремлевская пропаганды, как и любая военная, стремиться доказать, что именно у армии противника жестокость является обычным делом, тогда как у «нас» она — «вынужденная необходимость» или «досадная случайность».
Во время войны потери в живой силе и технике озвучивают не фактические, а выгодные пропаганде. Прокремлевские медиа изо всех сил создают позитивный имидж своей сильной и подготовленной армии, подчеркивается слабость и нежелание воевать противоположной стороны. Это необходимо как для деморализации врага, так и для поднятия боевого духа своего населения. СМИ рассказывают своей аудитории о мощном и «высокоточном» российском оружии, при этом военное руководство засекречивает потери российской армии.
Кремлевская пропаганда активно использует лидеров мнений – актеров, блогеров, певцов – для оправдания агрессии против Украины. Еще в 2014 году запустили кампанию, в которой принимали участие российские «звезды», которая убеждала россиян, что санкции, последовавшие после аннексии Крыма, России не опасны, и даже полезны. Лозунги «не смешите мои Искандеры», «Тополь санкций не боится» были сформулированы пропагандой в то время. С начала активной фазы войны в Украине российские СМИ регулярно демонстрируют поддержку «спецоперации» представителями шоу-бизнеса.
Кремль, при поддержке иерархов русской православной церкви настойчиво убеждает свое население в том, что одна из целей «спецоперации» восстановление исторической справедливости и возвращение «древних исторических земель». Естественно классический тезис «с нами Бог» во всю эксплуатируется пропагандой.
Как утверждал Артур Понсонби, есть две вещи, которые не разрешаются на войне. Первое — положительный отзыв о врагах. Второе — критика своей страны. В российских реалиях для этого хороши все средства, вплоть до запрещения каких-то телеканалов и блокирования соцсетей, чтобы минимизировать угрозу сомнений в официальной пропаганде. В свою очередь Морелли подчеркивает, что военная пропаганда приемлет только две позиции: правильную и неправильную. Получатель информации российских СМИ может быть либо за или против абсолютного зла, которым представляются страны Запада и Украина.
Война обязательно закончится и кроме условий урегулирования появится понимание значимости военной пропаганды и информационной подготовки к войне. Даже на фоне актуальнейшей проблемы — будущих гарантий безопасности для Украины — которые должны быть надежными, учитывая, что Россия будет оставаться угрозой для Украины, нельзя недооценивать фактор информационной безопасности.
Сегодняшние российские СМИ интегрированы в государственные механизмы и пропагандисты осознают, что они являются частью комплексной военной операции.
Серьезной проблемой послевоенной РФ станет собственное население вырванное из годами создаваемой пропагандой альтернативной реальности. Идеологическое поражение является даже более тяжелым чем фактическое и восстановить прежнее положение в сознании людей неизмеримо труднее, чем восстановить разрушенную экономику и инфраструктуру.
Если производство и накопление оружия не всегда является безусловным критерием наличия агрессивных намерений, то активность пропаганды и появление показательных триггерных нарративов демонстрирует реальную подготовку к войне. Сегодняшние события в Украине учат держать на контроле не только передислокацию и ротацию российских войск, их вооружение, но и информационное сопровождение подготовки к войне. Транслируемыt СМИ принципы военной пропаганды являются важнейшими маркерами готовности к войне. После окончания войны в Украине необходимо держать пропаганду Кремля на особом контроле и формировать институциональный подход. Обязательным должно стать отслеживание готовности к войне, готовности не физической, а эмоциональной и психологической.
Ольга Канашевич, специально для Belarus Security Blog
[1] Brown J. From Propaganda to Brainwashing. — Harmmondsworth, 1963. — P. 82-83.
[2] https://radiokp.ru/podcast/nacionalnyy-vopros/552026
[3] https://ria.ru/20220318/ukraina-1778844916.html
[4] https://ria.ru/20220630/krym-1799159964.html?utm_source=yxnews&utm _medium =desktop
[5] Артур Понсонби «Ложь во время войны»
[6] Анна Моррели «Основные принципы военной пропаганды»
