Риски экономической самостоятельности
Ключевым вопросом текущей повестки в феврале оставалось переформатирование взаимоотношений с Россией в нефтяном секторе. Отказавшись от предложений по углублению интеграции и практически утратив возможность получения компенсации за налоговый маневр, беларуские власти сохраняют надежду улучшить условия поставок нефти за счет уменьшения прибыли российских поставщиков. Беларусь продолжает отказываться от покупки нефти у крупных российских компаний по цене с премией за долгосрочность контракта, что привело к падению поставок российской нефти в первые 2 месяца года на 76% до 709 тыс. тонн (источник). При этом власти активно занимается поиском альтернативных поставщиков нефти, что им удается делать достаточно удовлетворительно. Так, загрузку НПЗ в январе-феврале удалось вывести на уровень 50% (источник), что позволяет полностью обеспечить нефтепродуктами внутренний рынок и сформировать небольшой экспортный портфель. Ожидается, что поставки нефти в марте на беларуские НПЗ несколько вырастут и составят не менее 1 млн тонн (источник). При этом расширяется как география поставщиков (так, до 1 млн тонн в целом за год должна поставить азербайджанская госкомпания Socar (источник)), так и способы доставки нефти (предполагается вновь задействовать в реверсном режиме трубопровод Одесса-Броды (источник)). Символическим имиджевым ударом по российским компаниям может стать налаживание поставок американской нефти через польские порты с использованием в реверсном режиме одной из веток трубопровода «Дружба». Еще недавно возможность такого варианта оценивались как крайне низкая (источник), но при содействии властей США польская сторона выразила готовность модернизировать трубопровод и уже к концу года обеспечить техническую возможность таких поставок (источник).
Данные шаги беларуских властей направлены на снижение зависимости от монопольного поставщика и в целом укрепление суверенитета, но в краткосрочном периоде они оказывают значительный негативный эффект на экономику как за счет сокращения производства нефтепродуктов, так и за счет покупки сырья по более высоким ценам. По некоторым расчетам, каждые 10% сокращения производства нефтепродуктов приводят к падению ВВП на 0,35% (источник). Во многом из-за низкой загрузки НПЗ падение ВВП в январе составило 1,9%. Сокращение продажи нефтепродуктов существенно бьет и по доходам бюджета. Так, потери бюджетных доходов при полном отказе от экспорта продуктов, произведенных из российской нефти, оцениваются в сумму порядка USD 730 млн (источник).
Открытым остается вопрос, когда и на каких условиях текущая ситуация будет урегулирована. Потери беларуской экономики более чем очевидны, но упорство беларуских властей в вопросе премии создает определенные проблемы и для российских поставщиков. По некоторым оценкам именно сокращение потребления нефти Беларусью привело к росту дисконта в цене российской марки нефти Urals к эталонной марке Brent (источник). Негативный имиджевый эффект создается и для интеграционных проектов Москвы, в частности ЕАЭС. В определенный момент российские власти даже продемонстрировали готовность пойти на некоторый компромисс (снижать размер премии ежегодно на USD 2 (источник)), однако условия уступок были оценены беларуской стороной как недостаточные. При этом, несмотря на сворачивание работы над дорожными картами интеграции, мер давления на Беларусь со стороны России пока не фиксируется. В конструктивном русле решены вопросы с ценой газа на 2020 год и размера компенсации за поставки некачественной нефти весной 2019 года (ее размер в расчете на тонну некачественного сырья будет аналогичен такой же компенсации для других стран-транзитеров).
Риски для экономического роста
Несмотря на высокую важность нефтеперерабатывающего сектора для Беларуси, вопрос обеспечения его сырьем уже в ближайшие месяцы может стать второстепенным на фоне двух более глобальных проблем – замедления роста мировой экономики, спровоцированного пандемией нового коронавируса, и ценовой войны на нефтяном рынке. Хотя сценарий рецессии пока не является базовым, ситуация в мировой экономике стремительно ухудшается. В наибольшей степени на текущий момент пострадала экономика Китая, применившего беспрецедентные карантинные меры для остановки эпидемии. Так, китайский экспорт в январе-феврале сократился на 17% (источник), а индексы деловой активности демонстрируют рекордно низкий уровень (источник), что свидетельствует о глубоком спаде как в промышленности, так и секторе услуг. По некоторым оценкам, падение экономики региона Хубэй, который стал эпицентром вспышки вируса, достигает 75-80% (источник). Проблемы в Китае, плотно интегрированного в цепочку поставок многих отраслей мировой экономики, уже отражаются на других крупнейших экономиках. Так, опережающие индексы, характеризующий деловую конъюнктуру в мировой промышленности, в феврале упали до минимальных с 2009 года уровней. По оценкам Bloomberg, если в странах, где уже зафиксированы случаи заболевания вирусом, ситуация перерастет в эпидемии (это коснется в т.ч. и десятки крупнейших экономик), мировой экономический рост в 2020 году замедлится до 1,2% вместо изначально ожидаемого 3,1%. При этом экономика ЕС окажется в рецессии, а падение российской экономики составит около 3%. В случае же всеобщей пандемии мировой экономический рост сократится до нуля, а рецессия распространится и на экономику США (источник).
Рост опасений, связанных с распространением вируса, сказывается и на финансовых рынках — первая неделя марта стала худшей для фондовых рынков со времен 2008 года. Существенное падение цен наблюдается и на сырьевых рынках, а из-за бегства капиталов в защитные активы доходность по облигациям казначейства США бьет исторические минимумы. При этом традиционные меры экономических властей по поддержке спроса не дают ожидаемого эффекта. Так, неожиданное снижение учетной ставки ФРС США на 0,5 п.п., которое было принято на экстренном (впервые с 2008 года) собрании ФРС в начале марта, даже скорее усилило панические настроения на рынке.
Разворачивающаяся в мировой экономике ситуация влияет на Беларусь в первую очередь посредством внешнеторгового канала и затрагивает продажи ключевых экспортных позиций. Так, еще худшими становятся условия для беларуской калийной отрасли. В условиях отсутствия контракта с китайскими потребителями (достичь который сейчас будет еще сложнее) объем производства калийных удобрений в январе сократился почти на 44% к уровню прошлого года. Под ударом окажется и экспорт беларуских инвестиционных товаров, и так уже сталкивающийся с проблемами во второй половине 2019 года. В случае стагнации или даже рецессии в экономиках США и ЕС под давлением может оказаться даже IT-сектор (в особенности его часть, работающая по аутсорсинговой схеме), экспорт услуг которого в 2019 года стал ключевым драйвером прироста ВВП.
Негативную внешнеторговую картину дополняет мощное падение нефтяных котировок, спровоцированное сначала опасениями из-за коронавируса, а потом и отказом России от продолжения сделки ОПЕК+. Данная сделка, заключенная в 2017 году, была призвана ограничивать предложение нефти на мировом рынке и способствовать стабилизации цен на приемлемом для нефтедобытчиков уровне. Судя по всему, разрыв соглашения объясняется желанием России начать демпинговую войну против американских производителей сланцевой нефти, доля которых с 2017 постепенно растет (источник). Активную борьбу за долю рынка начала и Саудовская Аравия, уже на следующий день после провальных переговоров с Россией объявившая о рекордном снижении цен для покупателей и готовности наращивать объемы добычи (источник). Полноценная ценовая война на фоне слабого спроса подтолкнет цены на нефть к дальнейшему падению. Несмотря на то, что Беларусь не является нефтедобывающей страной, падение стоимости нефти традиционно оказывает существенное негативное влияние на ее экономику. Это объясняется сокращением маржинальности нефтеперерабатывающего сектора и ослаблением спроса на российском рынке. При этом, правда, есть и определенный бонус: уменьшаются потери беларуских НПЗ от поставок нефтепродуктов на внутренний рынок, а также снижается значение переговоров с российскими нефтяными компаниями.
Риски финансовой нестабильности
Падение нефтяных котировок, традиционно сопровождающееся ослаблением российской валюты, создает значительные риски для беларуского рубля. При этом дополнительные проблемы возникают на фоне и без того ухудшающейся ситуации на валютном рынке. Так, курс рубля с начала года заметно ослаб к доллару США и евро (на 6,5% и 4,9% соответственно). Значительно вырос чистый спрос на валюту со стороны населения и юрлиц (их чистая покупка составила USD 128 млн и USD 270 млн соответственно. В итоге Нацбанк был вынужден тратить резервы для валютных интервенций на внутреннем рынке, что стало одним из фактором падения золотовалютных резервов по итогам февраля почти на USD 440 млн, или 4,7% (источник). При этом ситуация на мировом финансовом рынке ухудшает условия для привлечения ресурсов на поддержание ЗВР путем размещения новых евробондов. Так, Минфин страны после проведения в начале марта встреч с потенциальными инвесторами решил отложить новый выход на рынок облигаций на неопределенный период (источник).
Наблюдаемое ослабление рубля и турбулентность на мировых рынках, а также проблемы с нефтеперерабатывающим сектором могут создать серьезные предпосылки для роста инфляционных ожиданий населения. Дополнительные риски в данной ситуации создает очередное снижение ставки рефинансирование Нацбанком, предпринятое в феврале до рекордно низкого уровня 8,75%. Хотя аналогичные меры сейчас применяются многими центробанками для поддержки спроса, в условиях высокой долларизации беларуской экономики чрезмерное смягчение может стимулировать рост кредитной активности и создавать дополнительное давление на курс рубля. При этом пока ускорения годовой инфляции не наблюдается – текущее движение цен повторяет траекторию прошлого года и по итогам января годовая инфляции составила 4,7%, что ниже нормативного уровня 5%.
Под серьезным давлением может оказаться и бюджет Беларуси, который верстался исходя из прогноза стоимости нефти Urals USD 60 за баррель и среднегодового курса 2,24 BYN/USD. Сокращение доходов бюджета из-за падения экспорта сырьевых товаров и замедления экономической активности потребует от властей использование накопленных в предыдущие годы резервов (порядка BYN 4 млрд на счетах Минфина (источник)), а в случае их нехватки и пересмотра расходной части бюджета. С учетом приближающихся выборов сокращение социальных расходов вряд ли будет политически приемлемым и выбор скорее будет сделан в сторону уменьшения расходов на поддержку экономики. В условиях беларуской модели (в частности стремления властей максимально избегать банкротства неэффективных госпредприятий) сокращение такой поддержки будет создавать дополнительное давление на банковскую систему в части роста плохих долгов и способствовать разрастанию финансовых проблем на микроуровне.
Выводы
Экономика Беларуси оказывается перед целым набором серьезных вызовов: к проблеме недозагрузки нефтеперерабатывающего сектора добавляются риски серьезного замедления мировой экономики и начала ценовой войны на нефтяном рынке. Реализация данных рисков может стать экономическим шоком для страны и потребовать от властей использования мер по стабилизации финансовой системы.
