Вы прочитаете этот материал за 8 минут.
Создание полноценной военной организации Союзного государства означает передачу под российский контроль большей части силового потенциала Беларуси. Включая МЧС и спецслужбы. Последние критически важны для сохранения самостоятельности государства: есть страны без армии, но нет стран без спецслужб. Исключение составляют разве что тихоокеанские островные государства.
21.10.2015 в Москве под председательством Министра обороны РФ Сергея Шойгу прошло заседание совместной Коллегии военных ведомств Беларуси и России.
На Коллегии помимо прочего был утвержден План совместных мероприятий на 2016-2018 годы, который по словам С. Шойгу «..направлен на формирование военной организации Союзного государства, создание надёжного механизма его вооружённой защиты» (источник).
Министр обороны Беларуси Андрей Равков подчеркнул, что Россия является стратегическим партнером и ключевым военным союзником нашей страны: «У нас есть полное взаимопонимание, касающееся вопросов оборонных ведомств, и не только». Судя по всему в рамках этого самого полного взаимопонимания 22.10.2015, вернувшись из Москвы, генерал Равков заявил, что не видит смысла в российской авиабазе (источник). Дав, правда, понять, что окончательное решение будет принимать Александр Лукашенко. Который, напомним, 06.10.2015 относительно перспектив создания российской авиабазы высказался в стиле «и я- не я, и хата – не моя» (источник).
Стоит отметить, что в системе власти Беларуси Министр обороны является должностью технической, а не политической. И высказывания генерала от 22.10.2015 есть озвучивание позиции А. Лукашенко. Именно это заявление Министра стало самым важным итогом Коллегии оборонных ведомств двух стран. Потому как очевидно оно было озвучено и за закрытыми дверями в Москве. Но журналисты почему-то ухватились за фразу Шойгу о военной организации Союзного государства. Хотя перспективы создания такой организации равны перспективам российской авиабазы в Беларуси. Не будет второго – значит не бывать и первому.
Что такое «военная организация Союзного государства». С. Шойгу, говоря о военной организации, лишь повторил то, что было закреплено в уставных документах так называемого Союзного Государства (далее по тексту СГ). Но кто же их в Беларуси читал?
Итак, ст.17 Договора о создании СГ относит к его исключительному ведению среди прочего и «функционирование региональной группировки войск» (источник). Которая в настоящее время состоит из Вооруженных Сил Республики Беларусь, 20-й армии Западного военного округа Вооруженных Сил России с соединениями, воинскими частями усиления центрального и окружного подчинения (источник). Правда, в свете организационных мероприятий в российской армии 20-я армия может быть замещена другим соединением.
Стоит особо отметить, что согласно ст. 2 Соглашения между Республикой Беларусь и Российской Федерацией о совместном обеспечении региональной безопасности в военной сфере органы управления региональной группировкой войск предусмотрены только в военное время. При этом есть нюанс: в военное время для обеих сторон. То, что считается военным временем для одной страны не обязательно будет таковым для второй. На пространстве СНГ накоплен большой опыт творческой интерпретации странами-участницами своих обязательств в отношениях друг с другом.
Создание военной организации СГ (далее по тексту ВО СГ) предусмотрено Постановлением Высшего Государственного Совета СГ от 26.12.2001 № 8 «О Военной доктрине Союзного государства». П.1.9 Доктрины включает в ВО СГ:
— органы государственной власти и военного управления СГ (которых по факту нет), государств-участников, в исключительном и совместном ведении которых находятся вопросы обеспечения военной безопасности Союзного государства;
— войска (силы), выделенные государствами-участниками в Объединенную (региональную) группировку войск (сил);
— национальные вооруженные силы, другие войска, воинские формирования и органы, предназначенные для выполнения задач по обеспечению военной безопасности Союзного государства в соответствии с планами применения Вооруженных Сил Республики Беларусь и Российской Федерации;
-часть промышленного и научного комплексов государств-участников, предназначенная для обеспечения функционирования военной организации Союзного государства и находящаяся в их совместном управлении (источник).
Так что в 2015 году С. Шойгу лишь выразил намерение создать в будущем то, что должно было начать создаваться в 2001. Но по ряду причин, о чем ниже, создано не было.
П. 1.11. Доктрины закрепляет в качестве основных направлений строительства ВО СГ:
-совершенствование и унификацию нормативной правовой базы строительства и применения национальных вооруженных сил, других войск, воинских формирований и органов;
-унификацию системы управления вооруженными силами Республики Беларусь и Российской Федерации;
-создание постоянного органа военного управления Объединенной (региональной) группировкой войск (сил);
— техническое переоснащение национальных вооруженных сил, других войск, воинских формирований и органов на основе совместных программ вооружений и оборонного заказа;
— подготовку мобилизационных ресурсов для Объединенной (региональной) группировки войск (сил);
— создание системы подготовки военных кадров на основе согласованных программ;
— создание объединенных систем технического и тылового обеспечения Объединенной (региональной) группировки войск (сил);
— организацию и проведение совместной оперативной, мобилизационной и боевой подготовки вооруженных сил Республики Беларусь и Российской Федерации;
-развитие и совершенствование объектов военной инфраструктуры, предназначенных для совместного использования;
-оптимизацию систем военной науки и подготовки научных кадров государств-участников, координация планов научно-исследовательских, опытно-конструкторских работ и проведение совместных фундаментальных поисковых и прикладных исследований по созданию новейших военных технологий;
— развитие и углубление производственной и научно-технической кооперации предприятий государств-участников в области разработки и производства вооружения и военной техники;
-обеспечение мобилизационной готовности вооруженных сил, экономики и систем управления государственными структурами государств-участников.
Часть из этих направлений реализуется и без формирования ВО СГ. И судя по тому, что тема военной организации не поднималась Москвой почти полтора десятка лет, до последнего времени хватало того формата сотрудничества, который сложился.
Почему сейчас. Стоит отметить, что основной приступ интеграционного «зуда» официальный Минск испытал в конце 90-х, когда существовал прожект создания беларуско-российского союза под руководством популярного на тот момент в России Лукашенко. С приходом к власти в Кремле В. Путина минские фантазии испарились.
Сам Путин видел тогда Россию частью западного мира. Интеграционные документы подписывались скорее по инерции, строго их соблюдать никто не собирался. Поэтому у Союзного государства так и не появился ни парламент, ни высший военный совет, ни даже свой флаг с эмблемой.
Россия находилась на подъёме и предпочитала гарантировать лояльность постсоветских правителей посредством финансово-экономических рычагов.
В настоящее время ситуация кардинально изменилась, финансовые возможности России сжались. А число проблем выросло. Очевидно, что в Москве возникло желание «застолбить» за собой традиционные с российской точки зрения зоны влияния. В Кремле боятся их утери. В текущих условиях закономерно на первое место выходит фактор, в котором Россия пока еще сильна – безопасность (военно-политическая интеграция, расширение зарубежного военного присутствия, постановка под контроль силового потенциала стран ОДКБ).
Чего хотят в Москве. Для того, чтобы понять желаемый для Кремля формат ВО СГ не надо быть телепатом. Достаточно посмотреть на Договор между Российской Федерацией и Республикой Южная Осетия о союзничестве и интеграции от марта текущего года (источник). Ст. 2 документа предусматривает, что «…отдельные подразделения Вооруженных Сил и органов безопасности Республики Южная Осетия входят в состав Вооруженных Сил и органов безопасности Российской Федерации по согласованию Договаривающихся Сторон». Естественно, Россия получит наиболее боеспособные и ценные «активы».
Далее: в последние годы российские военные эксперты не раз выражали неудовольствие недостаточным размером финансирования обороны странами ОДКБ. Ситуация не уникальна: в НАТО порядка 75% расходов приходится на США. В ОДКБ доля России в сумме военных бюджетов составляет порядка 95-97%. Есть, конечно, особенность в том, что уровень экономического развития стран ОДКБ не просто не одинаков, а отличается в разы. Но доля военных расходов в ВВП демонстрирует, что партнеры России по Организации не перенапрягаются.
Поэтому задачу-максимум для Кремля можно определить так: поставить под полный и непосредственный контроль оборонный потенциал Беларуси и желательно за беларуские же деньги.
Желание понятное, но абсолютно не реализуемое. Во-первых, после украинских событий стало ясно, что у Москвы постоянных друзей не бывает и договоры с нею при определенных обстоятельствах не стоят той бумаги, на которой написаны. Во-вторых, «винтовка» порождает не только власть, но и капитал. Отдать «винтовку» в российские руки означает утрату сначала капитала, а затем и власти. В-третьих, вопрос более тесной интеграции в области безопасности с Россией для официального Минска на повестке дня если и стоит, то не в первом ряду. Главная задача – восстановление отношений с Западом. Есть основание полагать, что беларуские власти готовятся к отмене тех норм Уголовного кодекса, которые имеют характер политических репрессий.
Очевидно, что с точки зрения официального Минска текущий уровень взаимодействия между Беларусью и Россией в области безопасности и обороны (не считая ВПК) является максимально возможным. Беларуское руководство не демонстрирует намерений по его расширению. Попытка России навязать Беларуси новый формат взаимоотношений в этой сфере спровоцирует кризис отношений между двумя странами. Который не в интересах ни одной из сторон.
