Вы прочитаете этот материал за 3 минуты
Простой и короткий вопрос, вынесенный в заголовок статьи, часто задают социологам, видимо, рассчитывая на столь же простой и однозначный ответ. Оставим за рамками критики саму формулировку, задающую явную неравноположенность России и Беларуси (вряд ли кому-то придет в голову спросить, можно ли считать российское общество «пробеларуским»), и поразмышляем о сути дела. Противопоставление «пророссийских» и «проевропейских» или «прозападных» ориентаций в беларуском обществе стало настолько привычным за три последних десятилетия, что мы, во-первых, стали воспринимать это как объективно существующую дилемму, неизбежный выбор, который должна сделать Беларусь рано или поздно, а во-вторых, стали относиться к самим этим ориентациям чрезвычайно упрощенно, как имеющим целостный характер. Такому упрощению в значительной степени способствует влияние информационной войны и усилия как государственной беларуской, так и российской пропаганды, которые делят мир по принципу «кто не с нами, тот против нас».
В случае с беларуским обществом, его сложной историей и актуально разворачивающимся культурно-историческим самоопределением, эта редукция особенно опасна, поскольку снова вытесняет за пределы рационализации и общественной дискуссии сложные вопросы идентичности, ценностей и норм, которыми руководствуются сами беларусы, в очередной раз лишая общество возможности рефлексии собственных оснований.
Для того, чтобы ответить на вопрос о том, чем является и чем не является Россия для беларуского общества, нужно рассмотреть его в разных измерениях, мы здесь остановимся только на двух: исторически-культурном и актуально-политическом.
Историческая память и культурная близость: процессы трансформации
Не углубляясь в сложные перипетии беларуской истории, отметим, что территориальное нахождение Беларуси на границе интересов двух крупных цивилизационных, или, в более распространенном сегодня подходе, геополитических формаций, из объективного обстоятельства постепенно превратилось в мировоззренческую установку. «Беларусь як памежжа» (Беларусь как пограничье) и беларуское «паміж» («между») – это не просто констатация географических, политических, культурно-исторических условий существования нации, это социокультурная установка, во многом определяющая не только самоопределение в глобальных координатах, но и особенности идентичности, этики, мировоззрения в широком смысле. В беларуском интеллектуальном и философском дискурсе середины 90-х гг. 20 века концептуализация категории «пограничья» была связана в том числе с обращением к наследию Максима Горецкого и, особенно, Игната Абдираловича (Кончевского).
Несмотря на то, что эта интеллектуальная традиция вытеснялась из широкой культурной трансляции сначала советской, а потом, после короткого периода национального возрождения, беларуской властью, «пограничность» беларуского самосознания фиксируется в эмпирических показателях. Это выражается иногда в очень простых, но базовых вещах, например, историческом самоопределении. По данным исследования 2016 г., почти половина беларусов не могут однозначно ответить на вопрос, к какому миру – западному или восточному – исторически принадлежит Беларусь.
Еще одно измерение такой «пограничности» — сложная структура самоидентификации. Несомненным фактом является постепенное укрепление собственно беларуской идентичности. Данные исследований подтверждают устойчивость самоидентификации себя с «беларусами» на протяжении вот уже второго десятилетия. Опросы начала 2000-х годов показывали, что при достаточно сложной структуре и динамике составляющих беларуской идентичности (гражданской, территориальной, этнической) отождествление себя с беларусами было характерно для подавляющего большинства жителей страны. По данным за 2016 год самоидентификация себя в качестве беларуса, что бы ни стояло за этим словом в представлениях людей, находится на первом месте по распространенности, более того, мы практически не наблюдаем негативной самоидентификации (доля тех, кто «практически никогда» не идентифицирует себя с беларусами, ничтожно мала — всего 2%).
