Вы прочитаете этот материал за 14 минут
Республика Куба – небольшое островное латиноамериканское государство, которое вряд ли было бы так широко известно, если бы не приход к власти Фиделя Кастро и формирование образа «Острова свободы». А положительный имидж Куба среди левого движения по всему миру и особенно в Латинской Америке сохраняется и после демонтажа мировой социалистической системы.
Как же небольшому, бедному и относительно неразвитому государству удалось стать одним из символов социализма, левого движения и антиамериканской борьбы, по-прежнему вдохновляя тысячи левых активистов по всему миру?
Одним из серьезных аргументов в пользу поддержки Кубинской революции, активно используемым социалистической пропагандой, стал акцент на ужасающей бедности и огромном социальном неравенстве, сложившихся в стране во время диктатуры Фульхенсио Батисты. Так, накануне революции 20% наиболее бедного населения Кубы получали лишь около 2% совокупного богатства, в то время как 20% наиболее богатых – 58%.
Идея о чудовищной бедности и несправедливости как одних и из причин революции, равно как и причин ее победы, активно муссируется кубинской пропагандой. В частности, богатство и роскошь Гаваны, где в межвоенный период происходила активная застройка, контрастирует с хижиной крестьянина Анхеля Переса Росабала, приютившего Ф. Кастро и группу его товарищей после высадки с яхты «Гранма».
Хижина крестьянина Анхеля Переса Росабала в национальном парке «Гранма».
Тем не менее, и в годы социалистических преобразований по показателю ВВП на душу населения в постоянных ценах в 1970-1921 гг. Куба находится в половине самых бедных стран региона (Латинская Америка и Карибский бассейн). ВВП на душу населения, безусловно, рос после революции, достигнув своего пика во второй половине 1980-х гг. (около 3 тыс. долларов США по сравнению с около 2 тыс. в 1959 г.), чтобы обрушиться в первой половине 1990-х гг. (ниже дореволюционного уровня) и выйти на поступательный рост после 1995 г.
Однако, бедность сама по себе не является чем-то экстраординарным ни для Латинской Америки, ни для всего мира. Тем более, что на протяжении всего социалистического строительства Куба так и не смогла выбиться в число хотя бы среднеразвитых стран. Кубинская пропаганда довольно умело смогла вписать бедность и борьбу с бедностью в широкий антиимпериалистический и антиколониальный контекст, пользующийся популярностью в Третьем мире. Причем следует отдать должное – антиимпериалистический и антиколониальный нарратив были разработаны и объединены мастерски.
В отличие от большинства стран Азии и Африки, бывших колониями европейских государств, где четко (или относительно четко) прослеживалось разделение между колонизаторами и коренными народами, Куба в этом отношении является исключением даже на фоне Латинской Америки.
Доколониальное прошлое Кубы, связанное с племенами таино, практически неизвестно. Таино – это собирательное обозначение ряда аравакских племён, населявших к моменту открытия Америки острова Гаити, Пуэрто-Рико, Куба, Ямайка, Багамские острова и ряд северных Малых Антильских островов до острова Гваделупа на юго-востоке. Таино (по поводу самого термина в науке идут дискуссии и, судя по всему, это не этноним) не имели государственности и не оставили после себя письменных и архитектурных памятников. Поэтому в отличие от тех же Мексики, Перу, Боливии и других латиноамериканских стран, где доколониальная история и коренное население сыграли ту или иную роль в формировании наций и национальных идентичностей, на Кубе говорить о доколониальной истории практически невозможно.
Одной из немногих попыток ввести доколониальный нарратив в кубинскую историю стал сюжет об Атуэйе (Hatuey), вожде одного из племён таино, боровшимся с испанскими конкистадорами на островах Эспаньола (Гаити) и Куба. Атуэй считается первым кубинским национальным героем и первым повстанцем Америки. Он сбежал с острова Гаити на Кубу, где попытался организовать местные племена против испанцев, потерпел поражение, был схвачен и сожжен, отказавшись принять христианство.
Героизация Атуэя по разным причинам началась еще при конкистадорах, но набрала обороты в первой половине ХХ века. В частности, в 1914 г. семья Бакарди создала, а в 1915 г. зарегистрировала брэнд пива «Hatuey», первое пиво было сварено в г. Сантьяго-де-Куба в 1927 г.. К 1959 г. брэнд завоевал половину пивного рынка Кубы.
Бутылка пива «Атуэй». Музей г. Сантьяго-де-Куба.
Памятник Атуэю установлен в г. Баракоа, первом городе, основанном испанцами на Кубе.
К элементам «индеизации» можно отнести и введение топонимов индейского происхождения, например, третий по величине город страны – Камагуэй – был основан как Санта-Мария-де-Пуэрто-дель-Принсипе, а восходящее к таино современное название утвердилось в 1898 г., после падения испанского правления.
Однако очевидно, что истории с Атуэем и некоторыми сохранившимися индейскими названиями слишком мало для создания мощного антиколониального, а тем более антиимпериалистического нарратива на базе ненависти к испанцам, Испании или европейскому колониализму в целом. Тем более, что за исключением узкого слоя правящей испанской элиты, само население Кубы является смешанным, не позволяя, как в случае со многими государствами Азии и Африки, четко отделит аборигенное (угнетаемое) население и пришлых колонизаторов.
Более того, созданное испанцами историко-культурное наследие, не упоминая даже испанский язык, рассматривается как важнейшая часть историко-культурного наследия Кубы. Такие памятники, как Старая Гавана и ее укрепления, город Тринидад и долина де Лос-Инхеньос, Крепость де Сан-Педро де ла Рока в г. Сантьяго-де-Куба, исторический центр города Камагуэй включены в Список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО.
Антииспанский и антизападный нарратив, в полном согласии с марксистким учением, был в кубинской пропаганде трансформирован в борьбу против капитала и экономического угнетения. Этот нарратив черпает вдохновение во второй половине XIX века – периоде борьбы Куба за независимость от испанского владычества. Борьбы, в которой, по иронии истории, главным союзником кубинцев стали США.
Борьба за независимость, растянувшаяся (с перерывами) с 1868 г. до 1898 г. рассматривается в кубинской пропаганде как революционная борьба, заложившая основы для последующего углубления революции, пиком которой стала новая революция, начатая в Ф.Кастро 26 июля 1953 г. с неудачного нападения на казармы Монкада в г. Сантьяго-де-Куба.
Таким образом, кубинским властям умело удалось интегрировать национально-освободительную борьбу в революционное движение, продолжавшееся на Кубе со второй половины XIX в. вплоть до победы Ф.Кастро в 1959 г. Отметим, что для Латинской Америки деятели национально-освободительного движения, независимо от их социального происхождения и взглядом на социально-экономический строй и развитие, обладают особым ореолом. Помимо Кубы (и во многом, с подачи кубинских революционеров) идея преемственности и непрерывной революции, идущей с XIX века, активно используют власти Венесуэлы в идеологии боливаризма, заявляющую о современной интерпретации идей одной из центральных фигур Войны за независимость латиноамериканских колоний от Испании в 1808/1810-1826 гг. Симона Боливара.
Все это позволило кубинским властям включить в число борцов против мирового империализма таких представителей креольской знати, как Карлос Мануэль де Сеспедос (1819-1874) и Игнасио Аграмонте-и-Лойнас (1841-1873). Участие в борьбе за независимость выходцев из бедных слоев, например, Антонио Масео (1845-1896) и чернокожих, например, Гильермо Монкады (1841-1895) только усиливает в кубинской пропаганде социальный, антиимпериалистический характер борьбы за независимость. В государственной пропаганде, в политике по сохранению и популяризации историко-культурного наследия подчеркивается мужественность и героизм всех участников Войны за независимость, их весомый вклад в дело освобождения (не только национального, но и социально-экономического) кубинского народа, в дело антиимпериалистической борьбы.
Эта борьба естественным образом должна была продолжаться и после падения испанского господства – против эксплуататоров, поддерживаемых США. В этом контексте кубинской пропаганде удалось создать поистине героический образ кубинских революционеров, их лидеров – Фиделя и Рауля Кастро, Эрнесто Че Гевары, Камило Сьенфуэгоса, Франка Паиса и других – бросивших вызов не столько относительному слабому режиму диктатора Ф. Батисты, сколько могущественным США. Победа первоначально небольшой группы революционеров [1] трактуется как доказательство безусловной народной поддержки, эффективности уникального пути кубинской борьбы и возможности повторения в других национально-освободительных движениях, противостоящим неизмеримо более сильному противнику и внешне не имеющим шанса на успех.
Во многом ошеломляющий успех Ф. Кастро, который в ходе революции совершили множество провальных актов [2], а также дальнейшая неспособность США добиться смены режима на Кубе способствовали формированию у Ф. Кастро и его сподвижников ореола крайне успешных революционеров. Символом и иконой этого успеха стал Эрнесто Че Гевара (де ла Серна) (1928-1967). Важно, что Че Гевара не только был практиком революционной борьбы, но попытался создать своего рода учебник по свержению внешне прочных империалистических режимов силами небольшой группы профессиональных революционеров-партизан. То есть, по существу распространить опыт Кубинской революции на любую несоциалистическую страну. Хрестоматийными стали произведения Че Гевары «Эпизоды революционной войны», «Партизанская война» и «Партизанская война как метод», в которых он утверждал, что практически в каждой стране «народные силы могут победить в войне против регулярной армии» и «не всегда нужно ждать, пока созреют все условия для революции: повстанческий центр может сам их создать».
До сих пор полная информация о том, в каких странах и каким образом Че Гевара пытался поднять пламя народного восстания, остается засекреченной. Тем не менее, подлинно известно о его прямом участии в партизанской войне в Демократической Республике Конго, а также в Боливии. Обе эти попытки закончились провалом и поражением восставших, причем в Боливии, как известно, Че Гевара был пленен и казнен.
Значимость личности Че Гевары в кубинской идеологии и для современной кубинской идентичности ярко продемонстрирована теми усилиями, которые власти страны приложили для того, чтобы добиться получения останков революционера. В 1997 г. в Боливии около предполагаемого места казни Че Гевары были эксгумированы останки тела с ампутированными руками. Тело было идентифицировано как принадлежащее Геваре и возвращено на Кубу. 16 октября 1997 г. останки Гевары и шестерых его товарищей, убитых во время партизанской кампании в Боливии, были перезахоронены с воинскими почестями в специально построенном мавзолее в городе Санта-Клара. Выбор города примечателен тем, что именно в его окрестностях разыгрался один из последних актов Кубинской революции, когда Че Гевара, использовав бульдозеры, остановил продвижение бронепоезда с верными Ф.Батисте войсками.
После Карибского кризиса 1962 г. Куба развила бурную деятельность на международной арене. Причем, как отмечают исследователи, кубинские амбиции там вышли далеко за пределы кубинского контекста. Более того, международная активность кубинцев в ряде случаев вызывала даже раздражение со стороны советского блока.
Куба оказалась напрямую замешана в войну за независимость в Алжире, войну против Бельгии на территории Демократической Республике Конго, кубинцы поддерживали антипортугальские движения в Кабо-Верде, Гвинеи-Бисау, Мозамбике, приняли прямое участие в вооруженных действиях на территории Эфиопии и Анголы, причем в Анголе противостояли хорошо подготовленным и вооруженным войскам ЮАР. Вмешательство Кубы стало одним из важнейших факторов падения расистского режима в ЮАР, а первый зарубежный визит Нельсона Манделы за пределы Африки был совершен именно на Кубу. Кубинцы активно участвовали во внутриполитических конфликтах в Боливии, Никарагуа и Венесуэле. Причем венесуэльско-кубинские связи остаются очень прочными и в настоящее время. Кубинские спецслужбы считаются одними из наиболее эффективных в Латинской Америке.
Общая вовлеченность Кубы в вооруженные конфликты за пределы страны, по оценкам, составила около 0,5 млн. человека.
Нельзя забывать, что сама по себе социалистическая Куба в непосредственной близости от территории США – это вызов американской политике. И, как следует из опыта Карибского кризиса 1962 г., серьезная угроза для безопасности самих США. Особенно в условиях поляризации мира, откровенного стремления России еще теснее втянуть Кубу в орбиту своего влияния. Неоднократные неудачные попытки США сменить кубинское правительство, даже при том, что на территории острова находится полноценная американская военная база – Гуантанамо – вносят весомый вклад в имидж Кубы как мирового борца против мирового империализма (воплощаемого США).
Впрочем, в последние годы наблюдается отчетливое улучшение американо-кубинских отношений, ярким выражением чего стало возобновление работы посольства США в Гаване.
Параллельно на внешней арене Куба активно продвигает методы «мягкой силы», предоставляя гуманитарную помощь разного рода. Только в одной Анголе (правда, это была самая массовая миссия) более 70 тыс. кубинских гражданских специалистов приняли участие в развитии страны. Особый акцент делался на медицинских кадрах, так как Куба смогла создать имидж социалистической страны с крайне высоким уровнем здравоохранения.
«Социалистическая» аптека в г. Баракоа. Скудный ассортимент лекарств сполна компенсирован флагами, символами Движения 27 июля и лозунгом «Куба будет жить и победит».
Однако с точки зрения, как концепции «мягкой силы», так и реальной практики формирования межгосударственных отношений и влияния на международную повестку важную роль играет лидерство Кубы в Движении неприсоединения. В 1979-1983 гг. и в 2006-2008 гг. Фидель Кастро был председателем этой организации, в 2008-2009 гг. этот пост занимал его брат – Рауль Кастро.
Некоторых людей привлекает кубинский социализм. Автор не нашел в нем ничего привлекательного – тотальный дефицит, развитый «черный рынок», валютные магазины и другие «прелести» позднего социализма хорошо знакомы старшему поколению в постсоветских странах. Тем не менее, частично это компенсируется тропической природой, свободными отношениями, включая легализованные однополые браки, и даже действующими масонскими ложами.
Социалистический магазин.
Валютный магазин.
Масонская ложа в г. Тринидаде.
Таким образом, основными элементами «мягкой силы» Кубы стали:
— умелое инкорпорирование мотивов национально-освободительной борьбы в революционное движение, формирование идеи непрерывной антиимпериалистической и, в последующем, антиамериканской революции на протяжении кубинской истории;
— успешное (пусть и с помощью социалистического блока) противодействие попыткам США по изменению политической системы Кубы;
— формирование механизма распространения революции, в том числе, и относительно небольшими силами;
— готовность выделить значительные ресурсы для внешнеполитической деятельности, что позволило обеспечить поддержку для Кубы и ее положительный имидж не только в социалистическом блоке;
— устранение вопиющего неравенства, сложившегося в стране к моменту начала революции Ф. Кастро, что, в том числе, способствовало росту популярности социалистических идей в регионе.
[1] На яхте «Гранма» делать революцию отправились 82 человека, большинство из них погибли в первые дни после высадки.
[2] Эта статья не посвящена провалам кубинских революционеров, о которых интересующийся читатель может узнать самостоятельно. Одним из наиболее поразивших воображение автора фактов стало то, что забыв взять мачете и достаточное количества припасов, пассажиры «Гранма», отправляясь на Кубу, тем не менее прихватили с собой путеводитель по Мексике.
