Вы прочитаете этот материал за 4 минуты
Война в Сирии приобретает крайне опасный оборот. Этот конфликт уже давно стал интернациональным. Однако сейчас присутствует реальный риск прямого и открытого столкновения российских и американских войск.
После крайних обвинений режима Башара Асада в применении химического оружия против гражданского населения, США сформировали коалицию, которая уже анонсировала военный удар по различным целям на подконтрольной сирийским властям территории. Причем, речь идет не только о военной инфраструктуре, но и об административных и политических объектах.
Вашингтон достаточно четко дает понять: с Б. Асадом никакие переговоры невозможны и он должен уйти. С учетом иранского присутствия и сложного внутрисирийского пасьянса не совсем понятно, насколько Москва в принципе в состоянии повлиять на властные расклады внутри сирийского режима. Кроме того, сам факт российского военного присутствия в Сирии гарантируется, по сути, персонально Асадом. Любой другой сирийский лидер мог бы по этому вопросу занять совсем другую позицию.
Ситуация имеет потенциал для обострения вплоть до выхода из-под контроля.
Нанесут ли американцы удар? Дональд Трамп – политик непредсказуемый, как стихийное бедствие. Но в США правят не только персоналии, но и институты. Кроме того, есть логика развития ситуации. А она делает американский удар практически неизбежным: слишком много слов было сказано и приготовлений сделано. Кроме того, для удара по Дамаску собрана коалиция (Франция, Британия, Саудовская Аравия). На Востоке уважают силу. Откажись Д. Трамп от анонсированного удара по Асаду – и репутационные потери Америки будут огромны. Обвинения в непоследовательности станут самыми мягкими. В Москве американское отступление расценят как свою победу, что еще более придаст уверенности (или авантюризма) Кремлю. Коалиция рассыплется и собрать её снова для Америки станет практически нереальной задачей.
Поэтому у Вашингтона не остается вариантов кроме как ударить. Вопрос в силе удара.
Сила удара. Он должен быть мощным. Слабо американцы по Асаду уже били год назад и тоже в отместку за использование химического оружия против гражданских. Тот удар не предотвратил недавнее применение хлора против мирного населения. Т.е. оказался безрезультатным. Сейчас обстоятельства подталкивают Вашингтон и его союзников к удару такого масштаба, который привел бы к большим потерям для сирийского режима.
Фактор России. Москва тоже оказалась в своеобразной колее событий, выскочить из которой не так то и просто.
Асад, безусловно, не стоит войны с Америкой. Но проигнорировав сейчас американский удар по своему формальному союзнику, Россия столкнётся с тем же, с чем и США откажись они от силовой акции. Только в более худшем формате: помимо внешних имиджевых потерь будут и репутационные потери персонально для Владимира Путина внутри страны. А в рамках существующей в России системы власти это чревато для российского руководителя утратой этой самой власти.
Кроме того, российского руководителя «подпирает» генералитет, который «бьёт копытом» и уверен в своей способности противостоять американцам. Повторяется ситуация марта 2014 года в ходе крымского кризиса. Только тогда Путину дышали в затылок пресловутые 85% за «Крым наш». В итоге было принято решение, которое ничего кроме вреда для России не повлекло.
Загадкой остаётся психологическое состояние российского Президента: более чем возможно, что он разделает энтузиазм собственных генералов. И не против победоносной войны малой кровью на чужой территории.
Ситуация потребует от России задействовать максимум наличного потенциала для парирования удара коалиции по Сирии. Речь не идет об атаках на самолеты или корабли, с которых будет осуществляться обстрел сирийской территории. Это прямой путь к войне. Но проблема в том, что чем жестче и эффективнее будет сопротивление Асада и России, чем менее результативными будут первые удары коалиции, тем больше вероятность расширения операции против Дамаска как по продолжительности, так и по размаху и используемым средствам поражения.
С какого-то момента ситуация может выйти из-под контроля в результате непрогнозируемых случайных событий. И коалиции придется воевать всерьез, для победы, а не имиджа ради. Такую войну в Сирии Москва однозначно проиграет.
Но военное поражение от сильного противника (а тем более коалиции сильных противников) не столь опасно для Кремля, как обвинения в трусости. Проигрыш сирийской кампании позволит В. Путину под предлогом внешней опасности (что будет подтверждено убитыми западной коалицией российским военными) ещё больше закрутить гайки внутри России, консолидировать режим и ввести режим личной диктатуры, ликвидировав остатки инакомыслия и любую политическую альтернативу. Это, конечно, крайний вариант. Но уже не невозможный.
Отдельное внимание Кремль обратит на своих формальных союзников. В случае прямого столкновения с коалицией в Сирии, Москва может захотеть получить что-то большее, чем выражение озабоченности и призывы к миру во всем мире. Как себя поведет Россия, столкнувшись с отказом в поддержке – предсказать невозможно. Но то, что российская реакция будет исключительно негативной – очевидно. А в случае, если соседнюю страну в очередной раз захлестнет милитаристская истерия, это может стать вызовом для безопасности всех соседних постсоветских стран.
PS. Ударили. Утром 14 апреля коалиция нанесла удары по целям в Сирии. Пока точно неизвестно ни количество боеприпасов (российские источники сообщают о 120 крылатых ракетах), ни число атакованных объектов (от 3 до 15). Сирийцы сообщили о перехвате 13 крылатых ракет. Позднее российское Минобороны поправило сирийских товарищей: уничтожена 71 крылатая ракета. Из Москвы виднее. Силы ПВО российского контингента в Сирии участия в отражении атаки не принимали. Кремль не осмелился пойти на риск прямого столкновения с «новой Антантой» (так уже называют коалицию в российских СМИ). И ограничился грозными заявлениями, которыми никого не испугаешь.
Можно сказать, что пока пронесло.
