Ни одно силовое ведомство, даже КГБ, не вызывает в Беларуси столько противоречивых чувств и суждений, как наша рабоче-крестьянская милиция. При этом, за последние полтора десятка лет в отношении МВД РБ сформировалось несколько устойчивых мифов. В данной серии материалов мы попытаемся разобраться с некоторыми из них (читать, читать).
Миф №3. Численность МВД: кто больше!
Пожалуй, относительно численности беларуского МВД существует наибольшее количество мифов. Варианты назывались самые разные, от простого «свыше 100 тыс. сотрудников» до конкретных 125, 140 или даже 150 тыс.. Однако, ни одна из цифр обозначенного диапазона не имеет никакого отношения к реальности. Кстати, спекуляции относительно числа беларуских правоохранителей возникли во многом благодаря самому ведомству: Министерство по непонятной причине с упорством, достойным лучшего применения хранит страшную тайну о количестве своих сотрудников. Непонятно, правда, зачем.
Не имея прямых и официальных данных мы можем, тем не менее, достаточно легко определить приблизительное число беларуских правоохранителей. И поможет нам в этом … газета «На страже». В первую очередь — её тираж. Согласно ведомственным «традициям» подписка на сие издание является обязательной для всего аттестованного состава (т.е. носящего погоны) МВД, за исключением курсантов Академии МВД, Могилевского колледжа и факультета Внутренних войск Военной академии, а также солдат-срочников. На первый квартал текущего года тираж газеты составил порядка 44 тыс. экземпляров. Курсантов учебных заведений, судя по открытой информации о выпуске в 2012 году и исходя из 5-летнего срока обучения, в МВД порядка 3 тыс. Солдат-срочников порядка 6-7 тыс. Еще есть порядка 12 тыс. гражданских служащих МВД. С учетом некомплекта и «диссидентствующих» сотрудников, упорно отказывающихся подписываться на ведомственную газету, можно определить общий штат МВД РБ в пределах 79-82 тыс. Таким образом, «плотность» сотрудников беларуского МВД на душу населения приблизительно равняется украинской и ниже российской. Если отбросить политические спекуляции, то следует признать, что численность МВД может превышать 100 тыс. человек только в одном случае: если к числу сотрудников прибавить лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы. Никто из тех, кто утверждает о наличии 100-150 тыс. милиционеров почему-то не утруждает себя указанием на источник подобной информации или хотя бы методику вычисления по косвенным показателям. На самом деле на лицо обычное проявление информационной борьбы, попытка дискредитировать правящий режим обвиняя его в полицейском характере.
Обсуждая численность МВД РБ, следует помнить, что, во-первых, это не только люди в милицейской или военной форме. И во-вторых, не все, кто носит форму, напрямую занимаются правоохранительной деятельностью. Со времен СССР повелось, что МВД- это сугубо военизированная структура. В итоге мы имеем ситуацию, при которой непосредственно правоохранительной деятельностью заняты в лучшем случае половина от штата ведомства. С другой стороны, имеются тысячи клерков, титанов бумаги и принтера, которые ничего и никого не охраняют, но носят милицейские погоны в ожидании льготного кредита на жилье и ранней пенсии в 45 лет. Именно подобное положение дел, когда форму носят, фактически, все кому ни лень, девальвирует сам статус сотрудника милиции. На выходе у общества создается впечатление, что этой самой милиции много, а порядка в стране — не очень. Простому человеку и невдомек, что можно просидеть в кабинете 25-30 лет с «напряженным» рабочим графиком с 9 до 18 часов, выйти на пенсию майором-подполковником-полковником и видеть при этом преступников только по ТВ.
Если анализировать отрытые данные численности служб МВД РБ, которые периодически появляются к разного рода юбилейным и памятным датам, то получается, что напрямую охраной правопорядка у нас занимаются 35-40 тыс. сотрудников милиции. Этот показатель – среднеевропейская численность полицейских на душу населения. Реально это число меньше процентов на 15-20% за счет некомплекта. Стоит отметить, что некомплект наиболее присущ именно низовым подразделениям, которые непосредственно и заняты охраной правопорядка.
Однако, цепляться за штатную численность, рассуждая о нужности или ненужности ведомства, было бы неправильно. Сама по себе численность имеет значение только относительно тех функций, которые на ведомство возложены. На Западе и в Беларуси есть определенные отличия. Например, в ряде стран ЕС МВД отвечает за организацию и проведение выборов, пограничную охрану, охрану высших должностных лиц государства. контрразведку, гражданскую оборону, чего у нас нет. Но у нас МВД ведает пенитенциарной системой, вопросами гражданства и миграции.
Вопреки распространенному мнению о том, что беларуское МВД гребет под себя функции с тем, чтобы контролировать всех и вся — это неправда. Утверждающие так «эксперты» забывают, что есть такое понятие как «обычай», то есть исторически сложившаяся практика. Если хотите, живое воплощение требований Статутов «старины не рушыць». Вот её и не рушат. Пока не будет отмашки сверху. На самом деле, любой адекватный Министр внутренних дел с удовольствием спихнул бы с себя и Департамент исполнения наказаний (далее по тексту ДИН) и Департамент по гражданству и миграции. Кроме головной боли эти структуры ничего не приносят. Кроме того, чем больше твое хозяйство-министерство, тем большая вероятность, что тебя снимут с должности за провалы в руководящей деятельности. Просто физически невозможно уследить за всеми. Тем более, что вопрос качества кадров — основной для МВД.
Вообще, ведомственная подчиненность пенитенциарной системы — один из ключевых моментов во всех предлагаемых проектах реформы правоохранительной и юридической системы Беларуси. Хорошим тоном является предлагать передачу Департамента исполнения наказаний в ведение Министерства юстиции. Правда, почему-то никто не удосужился поинтересоваться, будут ли рады такому «подарку» в Минюсте. Нет и внятного обоснования причин, по которым такое переподчинение было бы целесообразным. Говоря проще, нет ответа на вопрос: «А зачем это надо?» Вместо четких аргументов следуют ссылки на европейский опыт, который кстати, сложился в совсем иных исторических условиях. Утверждения же о том, что изменение вывески ДИНа приведет к резкому совершенствованию пенитенциарной системы, мягко говоря, оторваны от реальности. Даже если исходить из того, что сотрудники Департамента работают недостаточно эффективно, как смена ведомственной принадлежности повлияет на результаты их работы? Персонал остается прежним (новый взять просто неоткуда), со сложившимися навыками работы. И какие положительные перемены в этой ситуации может принести смена вывески? Ответ очевиден: никаких. Не стало бы хуже.
Завершая разговор о беларуском МВД, следует признать, что ведомство нуждается в реформировании. Пока существующая система справляется с возложенными на неё обязанностями. Однако дается это с каждым годом все труднее. Преобразования МВД назрели. И они должны сопровождаться широкой общественной дискуссией относительно возможных путей изменений. А любое обсуждение должно основываться на реальных фактах, а не выдумках и легендах. Иначе, ложные исходные приведут к плачевному итогу.
