Вы прочитаете этот материал за 18 минут
Юрий Серветник, полковник запаса. Один из идеологов создания и автор первой концепции Сил специальных операций. Начальник Управления специальных операций ГШ ВС Украины (2007-2012). Окончил Киевское высшее общевойсковое училище (факультет разведки), Национальный университет обороны Украины (оперативно-тактический и оперативно-стратегический факультет).
— В свое время Вы были главным идеологом создания ССО как отдельного рода войск, возглавив созданное в 2007 году Управление специальных операций ГШ, которое в 2016 году было переформировано в Командование Сил специальных операций. Почему в то время не удалось сформировать полноценные ССО и какие силы мешали этому процессу?
-Во-первых, я не был главным идеологом, потому что над идеей создания ССО работала целая команда. Эта идея возникла в Главном управлении разведки. Потому что в то время спецназ «идеологически» замыкался на ГУР. Она возникла потому, что мы видели объективную потребность в этом.
Но, к сожалению, часто решения принимаются не по объективной необходимости, а в угоду политическим целям. Начало работы по созданию ССО совпал с тем временем, когда это еще никому не нужно было, это «поздний Кучма», затем после «Оранжевой революции» начались активные реформы в армии и было создано Управление специальных операций.
После этого, в процессе создания ССО пошел спад. Если с 2008 и до 2010 года это было постепенное торможение, то с 2010 года пошел откровенный откат. Все соглашались с необходимостью создания таких сил, но никто ничего не делал.
Вот в этом и заключается главная проблема — проблема политики.
— Украинским ССО в их современной виде исполняется два года. За это время уже можно дать определенную оценку этой структуре. Что можно отметить как наибольшие достижения и проблемы при создании ССО?
— Как я уже говорил, на данный момент я не служу в Силах специальных операций, я не владею всей картиной и вижу ситуацию фрагментарно. Из общения с людьми, когда я бываю в частях.
По моему личному мнению — на тактическом уровне изменения есть, изменений достаточно много, и изменения в большинстве своем положительные. Это принципиальные вещи для тактического уровня — отбор людей, подготовка и оснащение. Этих «трех китов» хватает для того, чтобы подразделения могли быть готовы для выполнения заданий.
А вот на уровне руководства, на мой взгляд, не все так хорошо. Я не вижу какой-то цельной, завершенной идеи и цели создания ССО.
Объединив под своим руководством столько частей, командованию ССО банально не хватает ресурсов, специалистов и времени для того, чтобы заниматься серьезным реформированием.
По сути, части спецназначения какими были, такими и остались. С изменением подчинения их роль практически не изменилась. Пока мы видим экстенсивный путь развития — они увеличились в численности, улучшили те три параметра, о которых я сказал выше, и все. Но подходы к ведению боевых действий и выполнения задач не изменились.
Один из признаков этого — все подразделения в части (ред. — в полках СпН) как имели одинаковую специализацию, так и остались. Такого не может быть. Спектр задач настолько широк, и столь отличный, что все нормальные страны мира предусматривают специализацию подразделений, не могут все отряды иметь одинаковую специализацию.
Есть разные взгляды на структуру специализации подразделений. Например, в известном британском 22-м полку SAS, в каждом эскадроне есть три группы по своей специализацией: аэромобильная, горная и мобильная.
У американцев тоже в одном батальоне «зеленых беретов» три роты по шесть групп. В роте из шести групп четыре группы сухопутные, одна мобильная (на технике) и одна воздушно-десантная. В других ротах специализация другая — там есть водолазные группы.
Роль личности очень велика, именно личности очень часто двигают процессы. Поэтому, я бы сформулировал ответ на этот вопрос таким образом — на сегодняшний момент в руководстве ССО стоят нормальные, порядочные, квалифицированные военные. И вот именно в этом проблема — они нормальные военные, они действуют по нормальным уставам и стандартам. А Силы специальных операций это все же, наверное, не совсем нормальный род войск. Поэтому, мне кажется, что нужен немножко «сумасшедший» человек, который двигал бы процесс развития ССО.
— Частям ССО уделяется значительное внимание при перевооружении армии. Они получают новые снайперские комплексы, тепловизоры, и американские радиостанции «Harris Falcon III» (армия США только начала перевооружение на третье поколение этих станций). На какие направления в перевооружении ССО следует сосредоточить ресурсы, кроме оружия и связи?
—Я бы не стал так оптимистично говорить о масштабном перевооружении. К сожалению, особого внимания к перевооружению ССО нет. Проблем с техникой очень много.
И снова возвращаясь к предыдущему вопросу — нет идеи, видения образа ССО. Из-за этого подразделения имеют одинаковую специализацию, и одинаковое вооружение.
В свое время, в период 2007-2009 года, когда я еще возглавлял Управление специальных операций, нам удалось убедить командиров подразделений в необходимости вооружения спецназа тяжелым вооружением. Они категорически отказывались иметь минометы, крупнокалиберные пулеметы. Но этот замысел тогда был реализован. Были созданы соответствующие подразделения, которые получили тяжелое вооружение. Правда, минометов нам не дали, но спецназ получил АГС-17 и «Утес». Уже во время АТО эти командиры были очень благодарны за такое решение, и говорили что были неправы выступая против тяжелого вооружения.
На мой взгляд, одна из главных проблем в перевооружении, которой сейчас не уделяется внимания — это транспорт. Благодаря волонтерам и другим каналам, в частях какой-то транспорт есть. Но нештатная техника вызывает очень много проблем при эксплуатации и ремонте. Поэтому официально запчасти для них получить невозможно. Если мне не изменяет память, еще в 2008 году мы заказали в НПО «Практика» разработку машины для спецподразделений. Она была сделана, показана на параде, а потом о ней забыли. Это бронемашина «Казак». Вспомнили о ней лишь с началом войны. И первой вспомнила об этой машине Нацгвардия, которая и приняла ее на вооружение. Но в варианте, который подходил именно для выполнения задач нацгвардейцев. Для спецназа она велика по размерам. А сейчас «Практика» разработала новый вариант бронемашины «Казак», который более или менее подходит для спецподразделений, но закупка такой техники требует больших денег. Насколько я знаю, для ССО планируется закупка бронемашин, и это будет «Варта». К сожалению «Варта» и как бронемашина имеет много замечаний, а как машина для сил спецопераций — это совсем плохой образец.
Нужны машины. Польские аналогичные подразделения используют автомобили «Toyota Hilux». Причем у них легкобронированные машины.
— Как Вы знаете, главное оружие диверсанта — мина. Имеют наши ССО достаточный уровень обеспеченности инженерными боеприпасами и минами?
-Я не владею ситуацией на сегодняшний момент, но не ошибусь, если скажу, что как было в Советском союзе так оно и осталось. К сожалению, в Украине не было ни одного предприятия или конструкторского бюро, работающего в этом направлении. Части спецназначения минами были обеспечены неплохо, но после подписания Украиной конвенции о запрещении использования противопехотных мин, было запрещено их использование в неуправляемом варианте. Во время моей службы, в начале 90-х годов, я вез эшелон различных боеприпасов для сдачи в Ольшаницы (ред. — база хранения инженерных боеприпасов) из своей родной части. Это несколько вагонов, около 60 тонн боеприпасов. Под эту марку были сданы практически все спецбоеприпасы. Было очень много минно-взрывных вещей, которых не было нигде больше.
— А необходимо ли развивать эту номенклатуру вооружения частей специального назначения: создавать новые взрывчатые вещества, заряды, мины? Например, создавать мины и взрыватели замаскированные в современные предметы быта: смартфоны, бытовую технику?
— Создавать, безусловно, нужно. Но ни в коем случае не замаскированные под предметы быта. Это запрещено, это не конвенционально и этого делать не нужно.
-В состав ССО Польши входит седьмая авиационная эскадрилья специальных действий. А в ССО Литвы входит авиационное звено специальных операций. Есть ли необходимость создания в составе наших Сил специальных операций авиационного подразделения?
-Вопрос многослойный. Создание бесспорно необходимо. В свое время американцы провели неудачную операцию в Иране «Коготь в пустыне». И вот проблемы этой операции возникли именно из-за неготовности авиации выполнить поставленные задания.
Создавать авиационное подразделение необходимо, так как летчики для ССО должны иметь специфические навыки. Они обязательно должны уметь летать ночью. Поэтому подразделение создавать надо, но как именно — это уже зависит от принятого руководством решения и от финансирования. Конечно, лучше создавать в составе Сил специальных операций. Потому что будет непосредственное управление, они будут готовиться исключительно к тем задачам, к которым надо.
Но это влечет за собой множество дополнительных расходов и создание дополнительных структур. Для летчиков нужна база, требуется обслуживание, причем очень многих видов: техническое, навигационное, метеорологическое и т.п. Поэтому в свое время, пообщавшись с летчиками и поняв уровень всех этих проблем, мы предложили создать авиационное подразделение в составе Воздушных сил. В административном подчинении Воздушных сил, но в оперативном подчинении ССО. Это не очень эффективная форма, но, к сожалению, мы не очень богатая страна на сегодня.
-В уже упомянутых ССО Польши в 2008 году было создано подразделение «NIL». Это подразделение оперативного обеспечения ССО Польши. Оно выполняет функции оперативной поддержки: организация управления (развертывания передового пункта управления), радиоэлектронной разведки, радиоэлектронной борьбы и другие виды поддержки. Стоит ли нам перенять этот опыт поляков, и создать в наших силах специальных операций соответствующее подразделение?
— Поляки, создавая ССО, создали самодостаточную структуру. У поляков это вид вооруженных сил. У нас это род, то есть входит в состав вооруженных сил и выполняет задачи при поддержке других родов и видов войск. Вид вооруженных сил должен быть самодостаточным и включать в себя все компоненты для самостоятельного выполнения заданий.
Относительно создания такого подразделения в составе наших ССО, то на сегодняшний момент частично этот вопрос уже решен. Возможно не в полном объеме, не так как у поляков.
— В свое время части специальной разведки (в народе известны как «Спецназ»), были в оперативном подчинении Главного управления разведки (ГУР). Где за координацию действий «спецназа» отвечала Служба специальной разведки 2-го департамента ГУР. После создания ССО как отдельного рода войск возникла определенная конкуренция между этими структурами. Координация с военной разведкой (ГУР) значительно ухудшилась. Объем информации от ГУР значительно сократился, а время получения этой информации увеличилось. Поскольку ССО в отличие от ГУР не имеет собственных подразделений стратегической радиоэлектронной разведки, обработки данных космической разведки, а самое главное — агентурной разведки. Возможности проведения специальных операций, особенно за рубежом, уменьшились. Насколько серьезна эта проблема?
— Конкуренция действительно возникла. Вообще идея создания ССО родилась в ГУР, но, к сожалению, в процессе реализации этой идеи ГУР стало ее крупнейшим противником. На мой взгляд, это определенная ревность от того, что их лишили большой части сил и средств. Потому что за время существования независимой Украины, если спецназ более или менее удалось сохранить, то военную разведку, особенно ее тактическое звено, уничтожили почти до нуля. И когда в 2014 году возникла кризисная ситуация — задачи разведки никуда не делись, их было очень много, а выполнять их было просто некому. На тот момент разведчиков на тактическом уровне практически не было. Это была очень серьезная проблема, и, к сожалению, дыры в этом звене затыкали спецназом. Когда было принято решение забрать у ГУР части специального назначения, для них встал вопрос кто будет выполнять эти задачи. В дальнейшем решение о создании ССО было принято, а тактическая разведка была усилена — сейчас мы имеем четыре разведывательных батальона, которых не было до начала войны (было три — из которых два кадрированных) .
Это и стало причиной конфликта. Также частично на это повлияли межличностные отношения руководителей ГУР и ССО.
— Как это можно решить?
— На сегодняшний момент этот вопрос уже частично решен. Уже нет той конфронтации. Начальники поняли, что друг без друга они работать не могут. С одной стороны ССО очень хороший источник для разведки, они дают много информации. С другой стороны силы специальных операций требуют постоянной информации. Т.е. обмен информацией должен быть двусторонним — с одной стороны ГУР дает обобщенную информацию для ССО, и ставит им задачи в пределах своих полномочий. А ССО сообщают о выполнении задач, и предоставляют полученную при этом информацию военной разведке. Которая возвращается к ССО в уже обобщенном и проанализированном виде.
-А целесообразно существующую структуру ССО подчинить ГУР, то есть иметь их как часть военной разведки?
— При таком варианте Вооруженные силы лишатся боевого компонента для проведения спецопераций, а взамен получат мощный разведывательный компонент. Это не правильно.
-ССО России в своем составе имеют три центра специального назначения и учебный центр. А бригады специального назначения наш противник оставил в составе военных округов. После создания ССО Украины как отдельного рода войск, в составе Сухопутных войск не осталось подразделений специальной разведки (одно такое подразделение осталось только в ВМС). Это значительно сужает возможности разведывательных отделов оперативных командований. Есть ли необходимость создания в составе оперативных командований отдельных рот или отрядов специального назначения?
— Оперативные командования не предназначены для применения войск. Еще в 2006 году было создано ООК — объединенное оперативное командование, на которое возложили функции применения войск. После создания ООК, оперативные командования потеряли эту функцию. Позже такую структуру управления отменили, а с сейчас к ней вернулись снова — создав ООШ (объединенный оперативный штаб). Именно поэтому, тот орган, который применяет войска должен иметь силы и средства разведки. Поэтому на мой взгляд наличие специальной разведки (спецназа) в ОК лишена смысла. А вот использовать для ведения разведки в интересах группировок сухопутных войск приданные части из состава ССО – целесообразно.
-В Украине активно формируются войска территориальной обороны. Их главная задача — охрана и оборона тыла, важных объектов инфраструктуры. Есть ли необходимость дополнить функции войск территориальной обороны ведением партизанских действий? И должны ли ССО проводить обучение «партизанских отрядов», или за это должна отвечать ГУР?
— Вопрос очень сложный. На мой взгляд подразделения территориальной обороны нельзя использовать как партизанские силы. Я считаю, что подразделения партизанского движения надо готовить заранее — как минимум в угрожаемый период. Возможно с определенным привлечением сил территориальной обороны, но как отдельную независимую структуру. Это необходимо для конспиративного существования этих партизанских отрядов. Если противник захватывает какую-то территорию, в первую очередь он проводит «зачистку» — комплекс контрразведывательных мероприятий для выявления подполья. И если члены партизанских отрядов были в составе частей территориальной обороны, то все они будут быстро выявлены.
-В России находятся много беглецов, совершивших преступления на Майдане, предавших присягу и перешедших на сторону оккупантов или помогавших агрессору захватить нашу территорию. Имеют ли украинские ССО достаточно опыта и возможностей, чтобы провести операцию по их похищению с территории России и оккупированного Крыма, и доставки в Украину?
— Скорее нет, чем да. Всё-таки, Силы специальных операций — это часть Вооруженных сил. На сегодняшний момент я не видел подразделений для выполнения таких специфических задач. Это скорее задача агентурной разведки (ред. СВР и ГУР). Потому что речь идет про легендирование, прикрытие, и нахождение человека там. На Востоке несколько таких операций ССО провели. Но там это делать было легче, так как на этой территории не существуют эффективные государственные образования. В том числе эффективная контрразведка, полиция.
— Гибель российских военных, а также граждан, воевавших в Сирии в составе частной военной компании «Вагнер» вызвала значительное деморализующее воздействие на население России. Потери в Сирии снижают авторитет российской власти, и повышают антивоенные настроения, что выгодно Украине. Целесообразно на Ваш взгляд, проводить в Сирии операции наших Сил специального назначения по уничтожению российских военных — в сотрудничестве или под видом одной из враждующих сторон? И есть ли сейчас для этого возможности?
— Пока у нас хватает задач на нашей территории. Ребята не вылезают с Востока, они живут в режиме «три на три». У русских есть базы в Сирии, с которых они могут действовать. С какой базы будем действовать мы?
— Поговорим про «морской спецназ». На достаточном ли уровне происходит подготовка личного состава 73-го морского центра СпО, ведь в АТО боевые пловцы не имеют возможности приобрести боевой опыт по своему прямому назначению — как водолазы-разведчики?
— Морской спецназ предназначен не только для действий на воде, берег это тоже зона их ответственности. Я согласен, на сегодняшний момент они выполняют не свойственные им задачи. Это связано со многими объективными факторами. Но они получают боевой опыт, который стоит многих других видов подготовки. Кроме того, насколько я знаю, в 73-м центре есть серьезные кадровые проблемы. Думаю, что на сегодняшний момент, их подготовка как морской компоненты — не достаточная. Однако они умеют воевать, и это позитив.
-В советские времена и в составе ВМС Украины в начале 90-х на вооружении 73-го центра СпО (тогда еще 17-й бригады) были сверхмалые подводные лодки «Тритон-2», как они использовались?
— Примерно с 1999 года, «Тритонов» уже не было в составе ВМС. В наличии в 73-го МЦСО находился один «Тритон-2», который был разукомплектованный. Этот сверхмалая подводная лодка не состоял на вооружении ни советского флота, ни ВМС Украины. «Тритон-2» был экспериментальной техникой, которая была в опытной эксплуатации. И эти исследования так и не завершили, поскольку Советский Союз развалился.
В 73-м центре были и другие средства подводного движения — «Сирена» и «Протон». Проблема всех этих средств в том, что они приводились в движение от аккумуляторов. А эти аккумуляторы очень специфические, очень ценные и изготавливаются в России.
— Есть ли в современной войне необходимость в таких средствах доставки?
— Абсолютно нет. Например, в Крым группу боевых пловцов можно доставить даже на лодке. При волнах до двух баллов лодку трудно будет обнаружить даже РЛС. Кроме того можно доставить группу лодкой, а уже в непосредственной близости к берегу подойти в подводном положении. Используя индивидуальные подводные аппараты. Вариантов достаточно много.
— Война длится уже четыре года, ССО и армия в целом, получили большой боевой опыт. А каждая структура развивается, должна постоянно меняться. Какие главные изменения необходимо внедрить в ССО, учитывая опыт войны в Донбассе?
— В Советском союзе после войны в Афганистане решили, что эта война — исключительный случай, такой войны больше не будет, и внедрять этот опыт в подготовку войск не надо. Весь боевой опыт войны в Афганистане был успешно забыт. Он остался в виде книг и методичек, но не пошел в уставы, руководящие документы боевого применения.
А когда русские начали войну в Чечне, они вынуждены были учиться сначала. Сейчас главное — не повторить их ошибку в нашей армии. На основании опыта, который мы получили, необходимо вносить изменения в первую очередь в руководящие документы. В чем главная сущность этих изменений? Во-первых, они должны предусматривать децентрализацию — война показала, что уже не воюют большими группировками войск. Как правило, это группировка тактического уровня, группировки разнородные. В умении применять такую «сборную солянку» — талант командира. Необходимо добиться передачи функций боевого применения на низшие звенья. Например, на момент создания нашей армии, все решения по применению спецназа принимались на уровне военного округа или позже оперативного командования. Часть спецназначения самостоятельно решений практически не принимала. Потом частично функции планирования и применения были переданы на уровень командиров полков. Сейчас, на мой взгляд, надо идти по тому пути, по которому идут западные армии. Западная модель ССО имеет в основном две структуры: одна структура, это структура мирного времени — части, подразделения; вторая, это структура военного времени — переменный состав тактических групп. Тактические группировки (SOTJ) — это переменный состав частей и подразделений, которым руководит один штаб. Этот штаб способен управлять всеми силами и средствами, необходимыми для выполнения определенного, конкретного задания. И не важно какие это части, каких родов войск или даже стран. Поэтому главные изменения, которые необходимо внедрить, следующие: децентрализация, создание возможностей самостоятельного применения отрядов и перевооружение.
