Вы прочитаете этот материал за 8 минут
Способен ли Запад быть арсеналом демократии?
Война в Украине доказала, что эпоха промышленных войн все еще актуальна. Массовая потребность в снаряжении, транспортных средствах и боеприпасах требует крупномасштабной промышленной базы для пополнения запасов — количество по-прежнему перерастает в качество. В сражениях 250 000 украинских солдат, а также 450 000 недавно мобилизованных противостояли примерно 200 000 российских и сепаратистских войск. Попытки вооружить, накормить и снабдить эти армии — монументальная задача. Пополнение запасов боеприпасов особенно обременительно. Для Украины эту задачу усугубляют российские возможности нанесения глубинных ударов, которые нацелены на украинскую военную промышленность и транспортные сети по всей стране. Российская армия также пострадала от украинских трансграничных атак и диверсий, но в меньшем масштабе. Уровень потребления боеприпасов и снаряжения в Украине может поддерживать только крупная промышленная база.
Эта реальность должна стать конкретным предупреждением для западных стран, которые сократили военно-промышленный потенциал и пожертвовали масштабом и эффективностью ради экономической рентабельности. Эта стратегия основана на ошибочных предположениях о будущем войны. И на нее повлияла как бюрократическая культура западных правительств, так и наследие вялотекущих конфликтов. В настоящее время у Запада может не быть промышленных мощностей для ведения крупномасштабной войны. Если правительство США планирует снова стать арсеналом демократии, то необходимо пересмотреть существующие возможности военно-промышленной базы Америки и основные доктрины, лежащие в основе ее развития.
Возможности промышленной базы Запада
Победа в затяжной войне между двумя почти равными державами по-прежнему зависит от того, у какой стороны более мощная промышленная база. Страна должна либо иметь производственные мощности для производства большого количества боеприпасов, либо иметь другие производственные отрасли, которые можно быстро переориентировать на производство боеприпасов. К сожалению, на Западе, кажется, этого больше нет.
В последнее время США сокращали свои запасы артиллерийских боеприпасов. В 2020 году закупки артиллерийских боеприпасов сократились на 36% до USD 425 млн. В 2022 году планируется сократить расходы на 155-мм артиллерийские снаряды до USD 174 млн. Это эквивалентно 75 357 основных снарядов M795 для обычной артиллерии, 1400 снарядов XM1113 для M777 и 1046 снарядов XM1113 для артиллерийских орудий с увеличенной дальностью огня. Наконец, есть USD 75 млн, предназначенных для закупки высокоточных боеприпасов Excalibur, которые стоят USD 176 тыс. за единицу, что в сумме составляет 426 снарядов. Короче говоря, годовой артиллерийской продукции США хватит в лучшем случае на 10-14 дней боевых действий в Украине.
США — не единственная страна, столкнувшаяся с этой проблемой. В ходе недавних военных учений с участием американских, британских и французских войск британские силы истощили национальные запасы критически важных боеприпасов за восемь дней.
К сожалению, это касается не только артиллерии. Противотанковые Javelin и зенитные Stinger тоже могут оказаться в дефиците. США поставили в Украину 7000 ракет Javelin — примерно одну треть своего запаса — и поставки продолжаются. Lockheed Martin производит около 2100 ракет в год, хотя через несколько лет это число может возрасти до 4000. Украина утверждает, что ежедневно использует 500 ракет Javelin.
Расходы на крылатые ракеты и баллистические ракеты на театре военных действий столь же велики. Русские выпустили от 1100 до 2100 ракет. В настоящее время США ежегодно закупают 110 крылатых ракет PRISM, 500 JASSM и 60 крылатых ракет Tomahawk, а это означает, что за три месяца боевых действий Россия израсходовала в четыре раза больше годового производства ракет США. Российские темпы производства можно только предполагать. Россия начала производство ракет в 2015 году небольшими начальными партиями, и даже в 2016 году производственные мощности оцениваются в 47 ракет. Это означает, что у Москвы было всего пять-шесть лет полномасштабного производства новых ракет.
Первоначальный запас (ракет у России) на февраль 2022 года неизвестен, но, учитывая расходы и требование сохранить значительные запасы на случай войны с НАТО, маловероятно, что русские обеспокоены. На самом деле ракет у них, кажется, достаточно, чтобы расходовать крылатые ракеты оперативного уровня по тактическим целям. Предположение, что на вооружении России имеется 4000 крылатых и баллистических ракет, небезосновательно. Их производство, вероятно, увеличится, несмотря на западные санкции. В апреле ОДК «Сатурн», производящая ракетные двигатели «Калибр», объявила о наборе 500 работников. Это заставляет предположить, что даже в этой области (производство ракетного вооружения) Запад имеет в лучшем случае паритет с Россией.
Ошибочные предположения
Первое ключевое предположение о будущем боевых действий заключается в том, что высокоточное оружие снизит общий расход боеприпасов, поскольку для поражения цели требуется всего один снаряд. Война в Украине ставит под сомнение это предположение. Многие артиллерийские системы с закрытых позиций достигают высокой точности без точного наведения, и все же общий расход боеприпасов огромен. Часть проблемы заключается в том, что оцифровка глобальных карт в сочетании с массовым распространением беспилотников позволяет осуществлять геолокацию и целеуказание с повышенной точностью, а видеодоказательства демонстрируют способность наносить поражения с первого удара непрямой наводкой.
Второе важное допущение состоит в том, что промышленность можно включать и выключать по желанию. Этот способ мышления был заимствован из делового сектора и распространился в правительственной культуре США. В гражданском секторе клиенты могут увеличивать или уменьшать свои заказы. Производитель может пострадать от снижения заказов, но это падение редко бывает катастрофическим, потому что обычно существует несколько потребителей, и потери могут быть распределены между потребителями. К сожалению, это не работает для военных закупок. Заказчик артиллерийских снарядов в США только один – военные. Как только заказы прекращаются, производитель должен закрыть производственные линии, чтобы сократить расходы и остаться в бизнесе. Малые предприятия могут полностью закрыться. Создание новых мощностей является очень сложной задачей, тем более, что осталось так мало производственных мощностей, откуда можно было бы привлечь квалифицированных рабочих. Это особенно сложно, потому что многие старые системы производства вооружений трудоемки до такой степени, что их практически строят вручную, а обучение новой рабочей силы занимает много времени. Вопросы цепочки поставок также проблематичны, поскольку подкомпоненты могут производиться субподрядчиком, который либо прекращает свою деятельность с потерей заказов или переориентацией на других клиентов, либо использует детали из-за рубежа, возможно, из враждебной страны.
Почти монополия Китая на редкоземельные материалы является здесь очевидной проблемой. Производство ракет Stinger не будет развернуто до 2026 года, отчасти из-за нехватки компонентов (по другим, неофициальным, данным оно все же уже развернуто). Отчеты США об оборонно-промышленной базе ясно показали, что наращивание производства в военное время может быть сложным, если не невозможным, из-за проблем с цепочкой поставок и нехватки обученного персонала в силу деградации производственной базы США.
Наконец, есть предположение об общих нормах расхода боеприпасов. Правительство США всегда занижало это число. Со времен Вьетнама и до наших дней количество заводов стрелкового оружия сократилось с пяти до одного. Это бросалось в глаза в разгар войны в Ираке, когда у США начали заканчиваться боеприпасы для стрелкового оружия, в результате чего правительство США закупало британские и израильские боеприпасы на начальном этапе войны. В какой-то момент США пришлось отгрузить во Вьетнам даже запасы боеприпасы 50-го калибра времен Второй мировой войны, чтобы обеспечить ведение военных действий. Во многом это было результатом неправильных предположений о том, насколько эффективными будут войска США. Действительно, по оценкам Счетной палаты правительства, для ликвидации одного повстанца потребовалось 250 000 выстрелов. К счастью для США, их культура обращения с оружием обеспечила гражданскую составляющую производства боеприпасов для стрелкового оружия в США. С другими типами боеприпасов дело обстоит иначе, как было показано выше на примерах Javelin и Stinger. Без доступа к правительственной методологии невозможно понять, почему оценки правительства США были ошибочными, но существует риск того, что те же самые ошибки были сделаны с другими типами боеприпасов.
Вывод
Война в Украине демонстрирует, что противодействие между равными или почти равными противниками требует наличия технически продвинутых, массовых производственных мощностей индустриальной эпохи. Российское вторжение потребляет боеприпасы со скоростью, которая значительно превышает прогнозы США и их производство боеприпасов. Чтобы США выступали в качестве арсенала демократии для защиты Украины, необходимо серьезно взглянуть на то, как и в каком масштабе Америка организует свою промышленную базу. Это особенно критично, поскольку за российским вторжением стоит мировой производственный центр — Китай. По мере того, как США начинают расходовать все больше и больше своих запасов, чтобы поддержать Украину в войне, Китай пока не оказывает сколько-нибудь значимой военной помощи России. Запад должен исходить из того, что Китай не допустит поражения России, особенно из-за нехватки боеприпасов.
Если конкуренция между автократиями и демократиями действительно перешла в военную фазу, то арсенал демократии должен коренным образом нарастить свои возможности по производству материальных средств в военное время.
С сокращениями.
Другие материалы по теме:
Макрон заявил о переходе к военной экономике;
Макрон: ставка на сильную армию, резервы и производство продовольствия.
